С думой о Родине - [28]

Свет пройди, нигде не сыщешь,

Не случалось видеть мне

Дружбы той святей и чище,

Что бывает на войне.

Известно, что, начиная войну, Гитлер и его приспешники рассчитывали в многонациональном составе Красной Армии увидеть ее слабость. Эти надежды были развеяны в прах.

Утвердившаяся в нашей стране дружба народов прошла огневую проверку в Великой Отечественной войне, служила неиссякаемым источником силы Красной Армии, цементировала ее ряды, возвышала советского воина над гитлеровским солдатом, одурманенным расизмом, ненавистью к другим народам.

За годы войны я не раз убеждался в том, что многонациональный воинский коллектив богаче также своей народной мудростью, опытом действий в разных условиях, скажем в лесу и в степных районах, в горах и среди озер и рек. Здесь происходит взаимное обогащение нравственными качествами, успешнее идет формирование смелости и отваги, бдительности и наблюдательности.

Весь опыт Великой Отечественной войны учит тому, что на интернациональное воспитание воинов, на укрепление войскового товарищества никогда не надо жалеть ни времени, ни сил.

Я уже отмечал, что большую силу духовного воздействия на воинов, сражавшихся на фронте, имели письма, которые они получали от родных, от знакомых и незнакомых людей. Фронтовик не может долго обходиться без письма, которое позволяет ему как бы материально прикоснуться к дорогой его сердцу жизни семьи, завода, края.

Возможно, не случайно именно от весны и лета сорок третьего года в моей памяти сохранились примеры удивительного влияния писем на наших воинов. В то время стало ясно: наступил окончательный перелом в войне, началось полное изгнание захватчиков с нашей земли. И советские люди вкладывали в свои письма на фронт самые горячие чувства, вдохновляя бойцов на разгром врага.

Письма всегда ожидались с большим нетерпением. И чтение их было, можно сказать, торжественным моментом для солдата. Один заберется в тесный уголок траншеи и читает письмо так сосредоточенно, что никакая сила оторвать его не может. Боится пропустить хотя бы одно слово или не докопаться до самого заветного смысла каждой фразы, часто по форме корявой, написанной не очень грамотной рукой. Другой нетерпеливо, одним разом проглатывает свое письмо и спешит прочитать его товарищам, тем более что в слушателях никогда недостатка не бывает: каждому интересно узнать, что делается в далеком тылу.

В письма часто вкладывались скромные подарки фронтовикам — носовые платки, вышитые кисеты, почтовая бумага, подворотнички… С каким вниманием рассматривались эти простенькие вещи не только счастливыми получателями, но и их товарищами!

Бывало, что люди, истосковавшиеся по письмам, становились как бы героями дня.

После одного из боев комсомолец связист ефрейтор Иван Сидоров зашел в землянку к комсоргу батальона связи. Лейтенант Осинин принял членские взносы, поздравил ефрейтора с правительственной наградой и спросил:

— Письма из дома получаешь?

— Не получил ни одного, товарищ лейтенант. Воспитывался в Новосибирском детдоме, родных и знакомых нет.

— Это же не порядок. Надо сообщить твоим землякам.

Лейтенант Осинин написал письмо в обком комсомола. Оно попало в Новосибирский радиокомитет и было передано по радио. А в это время войска армии перешли в наступление. Ефрейтор Сидоров день и ночь был на линии связи. Как-то промокшие и усталые воины ночью добрались до конечного пункта связи и расположились у костра на отдых. Сквозь сладкую дремоту Сидоров услышал голос почтальона Кирсанова:

— Сидоров, получай письма. Замучился носить их.

Сумка почтальона была битком набита разноцветными конвертами.

— Все твои, Сидоров. Видишь, сколько друзей у тебя оказалось.

Но в тот вечер ни одного письма прочитать не удалось. Внезапно начался артиллерийский обстрел, вражеские снаряды рвались рядом, и связисты вынуждены были уйти от костра. В темноте, лежа на снегу, ефрейтор пересчитал конверты — их было 350!

Назавтра почтальон доставил Сидорову еще около 300, а через неделю общий счет писем дошел уже до двух тысяч. Две тысячи дружеских рук, протянутых незнакомому фронтовику отзывчивыми сибиряками!

«Привет тебе, мой милый, неизвестный мне, но дорогой моему сердцу Ванечка, — писала Евдокия Васильевна Сытина из поселка Белова Новосибирской области. — Услышала по радио, что у тебя нет родной матери. Это очень тяжело. Будь же моим вторым сыном. Я стану тебя любить, как своего родного сына. Теперь ты не одинок, у тебя есть мать, которая любит тебя и благословляет на подвиги боевые. Я надеюсь, что ты будешь храбрецом и вернешься ко мне с победой. Мне 45 лет, у меня есть сынок Саша, ему 23 года. Он летчик. Теперь он будет твоим братом».

Фронтовики хорошо помнят, как много значили для них такие письма.

Длительное время гвардии старшина Афанасий Васильевич Антипин выполнял боевое задание в глубоком тылу противника, был ранен. За мужество и храбрость его наградили орденом Красной Звезды, двумя медалями «За отвагу». Свыше года не получал он писем от родных, ходил мрачным. Ему помогли комсомольцы. Они обратились в редакцию Всесоюзного радиовещания с письмом, которое вскоре прозвучало в эфире. И сразу же многие откликнулись душевными письмами. Их Антипин получил из Москвы и Алма-Аты, Ташкента и Свердловска, даже с далекого Сахалина. Мне тогда рассказывали, что старшина-разведчик стал совсем другим человеком, обрел былую жизнерадостность.