С днем рождения, турок! - [4]

— Сколько лет вы были женаты?

— Десять лет. Ахмед один приехал в Германию в 1971 году. Его первая жена умерла в Турции. Несчастный случай. А моя семья живет в Германии уже с 1965 года. Отец познакомился с Ахмедом в 1972 году и привел его к нам в дом. Через год мы поженились.

— Сколько было лет вам и вашему мужу, когда вы поженились?

— Мне было двадцать шесть, Ахмеду — тридцать семь.

— Ваш отец не живет с вами?

— Нет. Он погиб три года назад в автомобильной аварии.

Я взял листок бумаги и записал кое-какие детали ее рассказа.

— Скажите мне, когда был убит ваш муж и где его нашли?

— Полиция говорит, что это случилось в последнюю пятницу вечером.

— И где?

— В каком-то дворе… недалеко от вокзала.

Я опустил голову и уставился в черный линолеум.

— Более точного адреса вы не знаете?

— Нет, я его не знаю… это был один из — этих — домов… Ну, с дурной репутацией…

Ее серьги задрожали.

Хотя ее мужа совсем недавно нашли убитым в борделе, она держалась молодцом. Я боялся, что ее силы на исходе, и она вот-вот разрыдается.

— Хорошо. Для первого раза достаточно. Дайте мне ваш адрес. Я буду у вас в три часа.

Посетительница продиктовала адрес, мы попрощались, и она тихонько выскользнула из кабинета.

Я зажег сигарету и повертел в руках тысячемарковую купюру, потом приколол кнопкой к днищу выдвижного ящика. Улица стала оживать. В окно влетали автомобильные гудки и человеческие голоса. Чувствовал я себя премерзко.

«Угораздило же его именно у вокзала», — мелькнуло у меня в голове. Я шагнул к двери, вышел из офиса и закрыл дверь на ключ.

ГЛАВА 2

Было двадцать минут второго. Обеденный перерыв.

Я оказался в толпе служащих, высыпавших из своих офисов в мокрых от пота рубашках. Они держались небольшими группами из трех-четырех человек. Кто-то направлялся в ресторан, а кто-то прямо на ходу открывал пакет с бутербродами.

Я нечаянно ткнулся пустой банкой из-под пива в гордо вышагивающего впереди меня типа во фланелевых брюках.

— Эй, вы! — грозно окрикнул меня обладатель фланелевых брюк и сальных волос. — Поаккуратнее нельзя?

Я приветливо улыбнулся.

— Что? Моя твоя не понимай…

Он переглянулся с тремя своими спутниками. Они заухмылялись.

— Здесь Германия! Здесь не Турция! Здесь пивные банки бросают в мусорные корзины, а турки здесь убирают мусор!

Все четверо весело заржали. Их животы тряслись от смеха.

Я не нашелся, что на это ответить, и просто свернул в сторону, направившись к открытому ресторанчику. Заказав кофе и скотч-виски, я думал об Ахмеде Хамуле и свалившемся на меня заказе. В голове вертелись дурацкие картины: веселые шлюхи, их сутенеры с вечной жвачкой за щекой и добродушные полицейские.

Два года назад я уже имел дело с привокзальным кварталом. Хозяин мясной лавки из южного Гессена[1] разыскивал свою восемнадцатилетнюю дочь. Целый час он просидел в моем офисе, попеременно ругаясь и скуля, пока я не понял, что произошло с девицей.

Почему он выбрал именно меня, турка, в качестве детектива, я так и не понял. В поисках дочери мясника я рыскал по всем подозрительным закоулкам, обшарил все привокзальные кварталы, дважды схлопотал себе по физиономии и в конце концов был задержан полицией по подозрению в торговле наркотиками. Через двадцать четыре часа меня отпустили. Я позвонил мяснику, отказался от дела и на неделю залег в постель.

Я заказал еще порцию виски, на этот раз без кофе.

Вонзить нож Ахмеду в спину мог любой пьяный козел — просто так, ради удовольствия. А может быть, он спер джинсы у проститутки или ляпнул что-то оскорбительное. Но как бы там ни было, Ахмед Хамул был наверняка связан с наркотиками, — таких много среди турок, попадающих в мясорубку большого европейского города.

Что мы имеем на сегодняшний день? Только несколько нулей на денежной купюре в ящике письменного стола.

На соседние столики тем временем уже подавались салаты, сосиски и шницели. Проголодавшиеся клерки жевали мясо, чавкали и икали, обменивались ничего не значащими фразами, облизывали жирные губы.

Невероятным усилием воли я проглотил кусок торта. Когда стало совсем тошно, я расплатился и вышел на улицу.

Дом по адресу, указанному Ильтер Хамул, находился за вокзалом. Прямо скажем: не самое фешенебельное место. Я припарковал свой раскаленный «Кадет» и отправился пешком на поиски неизвестно кого.

Палящее солнце буквально сжигало город. Голый бетон выглядел совсем удручающе. Неподвижный воздух был пропитан гарью выхлопных газов, вонью мусора и собачьего дерьма. Под редкими деревьями маялись старики в долгом ожидании вечерней прохлады. По тротуару шмыгали дети и ели мороженое. Я прохаживался по улице и, останавливаясь у витрин многочисленных турагентств, любовался видами необъятных турецких пляжей, моря, пальм, белого песка и гладких загорелых рекламных девиц, наслаждающихся коктейлями из «бакарди». «И это недельное удовольствие будет стоить вам всего две тысячи четыреста девяносто девять марок». Я прикинул, сколько же таких Ахмедов должны откинуть копыта, чтобы я мог позволить себе всю неделю строить крепости из турецкого песка, пить ром и снисходительно принимать ласки рекламных красоток.

Уличные кафе в этот час были переполнены. Официанты с раскрасневшимися потными лицами и подносами, уставленными холодными напитками, балансировали между столиками.