С днем рождения, турок! - [31]

— Нам что-нибудь за это будет?

— Нет-нет, не волнуйтесь, господин Шеллер. До свидания.

Я быстро положил трубку и не дал ему задать последнего вопроса.

Я подошел к раковине и смочил тряпку холодной водой. Еще один звонок, и тогда я залягу в кровать. Я снова взял трубку и набрал номер Альберта Шенбаума. Долго никто не подходил к телефону, потом трубку на том конце провода все-таки взяли.

— Алло?

— Добрый вечер. Это квартира господина Шенбаума?

— Да, а кто говорит?

— Вы меня не знаете. Меня зовут Каянкая, мне надо поговорить с господином Шенбаумом. Это вы?

— Нет. Подождите, я позову его к телефону.

Я услышал, как закричали: «Альби, это тебя». Через несколько минут подошел и сам Альби.

— Шенбаум.

— Добрый вечер, господин Шенбаум. Меня зовут Кемаль Каянкая, я частный детектив и хотел бы задать вам несколько вопросов, если вы не возражаете.

— Частный детектив? — переспросил он. — А разве они существуют?

— Да, существуют, поверьте мне.

— М-м… ну и что конкретно вас интересует?

— Вы были участником аварии, которая произошла 19 февраля 1979 года?

— Вы по поводу страховки?

— Я не из страховой компании, — поспешил успокоить я его. — Просто я хочу знать, это вы были виновны в аварии?

— Нет, я не виновен.

— Но в полицейском протоколе записано, что виновник аварии вы.

— Да, официально виновен.

— Как прикажете это понимать?

— Дело было так. Тот мужик въехал мне в дверцу с левой стороны. Кто виноват — ежу ясно. Потом мы поехали к полицейским, чтобы оформить все официально. Они о чем-то сперва базарили с тем типом, а я ждал, пока они закончат. Потом подходит ко мне легавый и спрашивает, есть ли у меня страховка, и хорошая ли страховка, и не хочу ли я взять на себя вину. Сначала я подумал: нет уж, что за дела, а потом они мне все объяснили. У виновника аварии — турка не было никакой страховки, его могли за это посадить или выслать из страны и тому подобное. В общем, наплели мне всякие страсти. Ну вот, предложение последовало такое: турок отстегивает мне две тысячи, а я беру на себя вину и подаю документы в страховую фирму. Конечно, я рисковал, но, если уж легавые проявляют такой гуманизм, я тоже не хотел кочевряжиться. На следующий день я пошел забрать у турка бабки и по страховке тоже получил свое. Вот и вся история.

Тут я тоже рискнул:

— Когда вы забирали у турка деньги, он что-нибудь сказал вам?

— Был до тошноты ласков, все время благодарил меня. А больше ничего не сказал. Ну, его тоже можно понять — кому охота пилить назад в свою Анатолию?

— Спасибо, господин Шенбаум. Я могу на днях еще раз позвонить вам?

— Можете. Но зачем?

— Я все же позвоню. До свидания.

— Пока.

Я включил радиоприемник, поискал музыкальную волну, выбрал классику, выключил свет и улегся в постель.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

ГЛАВА 1

Четыре бетонных столба бессмысленно вздымались к самому небу. Разве что птицы изредка садились на их верхушки. Вероятно, они были задуманы как опоры для эстакады, но эстакаду так и не построили, а столбы остались.

Я вышел из машины и подошел к правому столбу. Следы черной краски, оставленной машиной Вазифа Эргюна, были еще заметны. В двух метрах от столба тянулась придорожная канава. Прямо за столбами начинались первые дома Кронберга. А перед ним простирались бесконечные картофельные поля. Я прошел метров сто до какого-то жалкого домишки и открыл калитку. Занавеска отдернулась, и через короткое время открылась дверь.

— Что вам тут надо?

— Меня зовут Каянкая. Я частный детектив и хотел бы задать вам один вопрос.

Женщина в нерешительности застыла в дверях. Приглашать меня в дом она явно не собиралась, да и мой вид явно не внушал доверия. Лицо было все еще распухшим и наполовину покрытым черной запекшейся коркой, глаз заплыл.

— Частный детектив?

Женщине на вид было около сорока.

— Да, не часто встретишь детектива, я понимаю.

Стуча деревянными подошвами по выложенной плиткой дорожке, она медленно приблизилась ко мне.

Я улыбнулся. Конечно, вид у меня был ужасающий. Она облокотилась о калитку.

— Ну и какой?

— Что — какой? — не понял я.

— Какой вопрос?

Наштукатуренное лицо моей собеседницы обрело тревожное выражение.

— Три года назад здесь случилась авария, в ста метрах отсюда. Вон там, где стоят бетонные столбы. Вы ничего не припоминаете об этом?

— Это там, где турок врезался? — уточнила она.

— Точно. Вы, случайно, не были дома в тот день?

— Была. Но я ничего не видела. Я копалась в саду.

— Вы не знаете кого-нибудь, кто мог видеть, как произошел этот несчастный случай?

— Нет, это ведь заняло доли секунды. Хлопок все слышали, а так… то есть… впрочем, погодите….

Она приложила палец к губам и стала вспоминать.

— …Была тут одна, старшая дочь Хорнена… Это крестьянин, живет тут в деревне.

Она показала на дом напротив.

— Да, но ее уже нет в живых.

— Как нет в живых?

— Сразу же после аварии ей на голову свалился кусок черепицы. Ей всегда не везло в жизни.

— А она видела, как все произошло?

— Да-да. Она еще всем рассказывала, важничала.

— Важничала? — переспросил я.

— Ну да, важничала. Все деревенские девки такие. Тут годами ничего не происходит, а уж если что случится, шутка ли — машина прямо у дверей врезалась, тут уж они наговорят с три короба.