С Бобом и Джерри тропой инков - [63]

Вот и мы с Бобом тогда побродили по берегу черного озера, а потом отправились в местный отель, также называемый «Баньос-дель-Инка». В каждом номере этой пустой гостиницы (это как раз были времена разгула терроризма, а потому туристы обходили Перу стороной) стояла огромная ванна из известняка, куда подавалась немного охлажденная вода из горячего источника.

Заселившись, я тут же напустил ванну и с наслаждением в нее нырнул, наивно полагая, что минералы, содержащиеся в воде, укрепят мое здоровье. А вот осторожный Боб решил для начала осмотреть окрестности: особенно его интересовал вопрос, откуда же бьет животворящий источник.

Вернулся он минут через тридцать, когда я уже в постели отдыхал, разгоряченный ванной. Усевшись напротив меня, Боб уперся в меня таким ироничным взглядом, что я понял: что-то не так. «Ничего-ничего, — успокоил меня индеец, — полагаю, умрешь не сразу. Но когда высохнешь, прогуляемся, я тебе кое-что покажу».

После таких слов в постели мне, понятно, уже не лежалось, и через пять минут мы двинулись по следу, вернее, по тем трубам, по которым подавалась в гостиницу целебная вода. На территории гостиницы все было вполне прилично. Мы нашли даже специальное сооружение, в котором слишком горячая вода постепенно остывала. А вот дальше!

Вода поступала в гостиницу прямо из ручья, в котором двадцатью метрами выше от гостиничного забора местные крестьянки стирали белье и подмывали своих малышей. Те, естественно, орали — вода была почти кипятком. Я тоже чуть было не заорал. Выходит, я «оздоравливался» в той грязи, что выжимали из своего белья эти мадонны с руками цвета вареного рака.

В Перу куда ни сунешься, везде инфекция, а потому самый популярный врач здесь — инфекционист. Раз в полгода рекомендуется к нему заглядывать. Он дает направление в лабораторию, а результаты показывают, сколько десятков разных гадостей вы за последнее время подхватили. Такой вот цикл: полгода лечишься, полгода собираешь микробы и вирусы.

Правда, один инфекционист посоветовал мне способ профилактики: каждый вечер на ночь выпивать стакан — грамм 200 — рома. По его мнению, это совершенно точно спасает хотя бы от желудочных инфекций. «Возможно, — ответил я, — но, боюсь, что если несколько лет подряд я каждый вечер буду выпивать стакан рома, то вернусь домой с другим хроническим заболеванием».

«Риск есть», — задумчиво согласился врач и сел выписывать таблетки.

36

Как оказалось, мыл «тойоту» Боб все-таки зря, она почему-то предпочла не заводиться. Я ее понимаю, все-таки возраст уже сказывался, а дорога до Титикаки просто мерзкая.

Чтобы не терять времени, мы решили вызвать автомобильную скорую помощь, которая оттащит «девочку» в мастерскую, где не только сделают ей капитальный техосмотр, но и продержат ее все то время, что мы проведем на Титикаке. К счастью, туда из Куско можно добраться не только на автомобиле.

Титикака — самое высокогорное в мире судоходное озеро (средняя высота уреза воды составляет около 3820 метров над уровнем моря, максимальная глубина — около 360 метров) — принадлежит как Боливии, так и Перу, которые делят более восьми тысяч квадратных километров водной глади почти пополам, по-братски. Во всяком случае, сами жители Титикаки не очень разбирают, где по воде проходит граница, а потому являются ее постоянными нарушителями. На что ни перуанская, ни боливийская сторона внимания не обращает.

Главный туристический центр с перуанской стороны — город Пуно. Трижды в неделю от довольно убогого железнодорожного вокзала Куско в Пуно отправляется поезд с претенциозным названием «Исследователь Анд».

В отличие от поезда на Мачу-Пикчу на этом маршруте туристов немного, поэтому «Исследователь» не очень себя обременяет и тащит всего два вагона в стиле вагонов фирмы «Пульман» двадцатых годов прошлого столетия. Собственно для поездки туристам выделяется лишь один вагон, а во втором находится что-то вроде террасы, смотровой площадки, и бар. Чтобы трястись десять часов от Куско до Пуно было не очень скучно. Да и железнодорожники совместно с турбюро стараются изо всех сил: в пути вас развлекают то местным фольклором, то псевдоисторическими, рассчитанными на туриста рассказами. А в какой-то момент второй вагон и вовсе превратился в подиум, где проводницы показывали местную моду — одежду, сшитую из меха альпаки.

Опять возникла проблема с Джерри, но взятка проводнику вопрос решила, а остальные пассажиры, в основном японцы, если и выражали недовольство, то на таком плохом английском, что их никто просто не мог понять. Наоборот, единственная испанская пара из Барселоны, с которой мы тут же наладили дружеские отношения, была от рыжего терьера в восторге. Особенно сеньора Пилар, у которой, как выяснилось, дома десятка полтора той-терьеров.

Хорошо еще, что не пришлось лететь, а то бы возникли сразу две проблемы — не только с английским джентльменом, но и с Бобом. Опять пришлось бы уламывать индейца, а потом тайно протаскивать на борт в сумке терьера: клетку, в которой Джерри прилетел со мной из Москвы, я оставил в Лиме. Не было и ветеринарной справки — у той, с которой мы въехали в Перу, уже кончился срок действия. Так Джерри и стал временно безбилетником и нелегалом.