С Бобом и Джерри тропой инков - [57]

Потом Пабло долго молился всем богам на кечуа, многократно вознося руки к небу.

— Обращается за помощью к звездам и луне, — пояснил мне Боб, вслушиваясь в горячую речь шамана.

Затем наступила очередь таких же многочисленных поклонов, но вовсе не пациентам, а тем горным вершинам, которые днем с нашей лужайки были хорошо видны, а теперь мысленно предполагались. Это я понял и без перевода Боба — как можно было обойтись в деле врачевания без всех этих горных апу.

Наконец, начался индивидуальный прием. Те, кто мог, сами, а кто не мог, то с помощью родни по очереди подходили к шаману, который сначала возлагал на голову пациента руки. Причем, клянусь всеми святыми, пару раз над головой больного на какое-то время возникал голубоватый нимб, а у некоторых даже волосы вставали дыбом. Нет, в нашем Пабло действительно что-то необычное имелось.

Когда после окончания сеанса один хромоногий пациент встал неподалеку от меня, я не выдержал и протянул к его голове руки. Так что вы думаете? Меня ударило током, как будто я засунул ножницы в электрическую розетку. Не знаю, избавляло ли все это пациента от хромоты — лично я сомневаюсь, — но то, что само зрелище производило неизгладимое впечатление, это точно.

Многих пациентов шаман одаривал еще и какой-нибудь баночкой с травами, а потом долго объяснял бедолаге и его родственникам, как этим снадобьем пользоваться. Некоторым он лично втирал в больное место какие-то мази собственного изготовления и при приеме каждого без исключения пациента что-то бормотал. Не могу сказать, помогли ли эти заклинания вылечить телесные болезни, но вот душевнобольные, а среди них хватало и буйных, после возложения на них рук и бормотания шамана отходили от Пабло с помощью родни утихомиренными и даже сникшими.

Действо завершилось многократным общим благословением: Пабло набирал из бутылки с писко полный рот, приближался к толпе и опрыскивал всех своей слюной, смешанной с водкой. Нечто подобное когда-то наши предки еще в эпоху утюгов на углях делали с бельем, чтобы разгладить его идеально.

На этом сеанс исцеления закончился. Боб отнесся к «шаманотерапии» куда более скептически, чем я сам, и высказал вполне уместную мысль, что процедура опрыскивания скопом и больных и здоровых уж точно пользы не принесет.

Старику мы об этом говорить, конечно, не стали, а просто положились на везение, собственный иммунитет, а лично я еще и на «апу Ленинские горы».

27

Пачаманку пришлось ждать еще часа полтора. Толпа пациентов к этому времени уже разошлась по соседним деревушкам, причем некоторые из них, как я понял, находились очень далеко. Отдельным пациентам хромать до своего дома предстояло, наверное, весь остаток ночи.

Пиршество проходило уже в узком кругу избранных, то есть самого шамана, нескольких его приятелей — помощников на терапевтическом сеансе и нас троих. Джерри, как всегда, был рядом со мной, хотя и на поводке, чтобы сначала не испортил шаманского камлания, а затем не залез в яму с пачаманкой. Он и так уже давно с огромным интересом принюхивался к вкусным запахам, доносившимся из-под земли.

Если признаться честно, то эти запахи беспокоили уже многих — зная, что будут угощать пачаманкой, все давно не ели, из-за чего группа сильно проголодавшихся людей нетерпеливо топталась в ожидании сигнала «готово» от одного из местных жителей, который колдовал вокруг этого необычного блюда с самого начала. А он, как назло, словно в трансе, сидел на корточках возле костерка, невозмутимо покуривая кривую трубочку, и, казалось, готов был просидеть в этой позе до рассвета.

Первым не выдержал Джерри. Отчаянно тявкнув, он резко рванул к яме с готовящейся пачаманкой, так что поводок вырвался из моих рук, и бросился, повизгивая от боли, разгребать горячую землю. Я его, конечно, снова взял на поводок и оттащил в сторону, но тут, вдохновленные инициативой пса, все разом заговорили, что уже «наверняка пора». Даже человек с трубочкой — главный по пачаманке — вдруг ожил и закивал, подтверждая: «Да, уже давно пора». Ну, спрашивается, и какого дьявола тогда сидишь медитируешь?

Оголодавшие, все мы какое-то время жевали молча, пока наш шаман вдруг не вспомнил о писко, оставшемся после камлания на лужайке. Пойло, правда, оказалось самого ужасного качества, но под поросенка, козленка, цыпленка и т. д. сошло и оно. Ну, а морскую свинку, то есть тот кусок куя, что достался мне, опять с наслаждением слопал английский джентльмен. Он же обглодал и цыплячьи косточки.

Пабло в эту лунную ночь сумел удовлетворить всех: пациентов, нас, грешных, английского терьера, древних божеств и даже католическую церковь. Как раз когда мы начали доставать из ямы все вкусности, на огонек забрел местный католический падре. Этот серьезный молодой человек в больших роговых очках, которого называли отец Хосе, был чистокровным испанцем родом из Валенсии. Как выяснилось, на окраине деревушки стоит маленький, еще толком не достроенный храм. Но падре там уже служит. И все местные жители исправно посещают его утреннюю мессу.

Ни падре, ни всех остальных ничуть не смущало, что после ночного похода к шаману и вознесения молитв всяческим апу они с такой же искренней верой будут поутру молиться Христу и Богоматери — крохотный храм носил гордое название Благовещения.