С.А.Р. - [31]

— Почему же «нет»? Неассоциированные районы — но они временны, скоротечны и скоро они станут Свободными Районами. Сами по себе неассоциированные районы — несущественны. Потому что они не помогают нашему существованию, не наполняют наше существование смыслом. Только мешают. Это хаос, это ничто, а значит, этого не существует.

— Кроме Свободных Районов нет ничего существенного?

— Конечно, есть. Номийа. Но это на Обратной Стороне.

— Обратной стороне чего? — спросил я.

Но он промолчал.

Когда–то я его помнил. Сейчас трудно произносить слово «помнил». Слово «когда–то». Даже трудно выговаривать то единственное, что у меня осталось — «произносить». Старые деревья, растущие во дворе — шатер, укрывающий сонное царство юности. Двери, потемневшие раковины умирающей улитки, нашего дома, — они всегда скрипели, когда мы проносились из света во тьму — и назад, из тьмы на свет. Из прошлого в будущее, из будущего — в прошлое, и так без остановки. Почему мы тогда смеялись, над чем смеялись?.. Маленькие люди в маленьком городе с медовым тягучим названием. Облака, аляповато нарисованные на небе — дряблые, смешные, безутешные. Капли, отрывающиеся от поверхности луж и насыщающие небо, — дождь. Вечное лето неясных снов. Поблекшая улыбка старой женщины. Неуверенный взгляд молодой женщины. Молодая женщина, ставшая старой. Старая женщина, оставшаяся молодой. Вкус сладкой лжи, вкус горькой лжи, вкус мятной лжи, вяжущий вкус чужих слов. Громадные бетонные соты, похоронившие чьи–то жизни, скрывшие от глаз несуществование своих хозяев. Шум механических пчел, спешащих в небытие. Человек по имени «Дальнен». Человек без имени. Я.

[факториал АЕ‑204122/1. время фиксации: 23:03]

— Ты знаешь, кто это? — он показал мне голографическую платину. Женщина, примерно моих лет. Шатенка. Карие глаза. Мягкий овал лица, немного припухшие губы.

— Я знаю, да, я знаю ее!

— Ты помнишь, как ее зовут?

— Кена… Да. Кена. Фамилию не помню.

— Фамилий не существует. Женщины по имени Кена тоже.

— Почему? Ведь эта голокарта…

— Это проекция твоего больного воображения. И больше ничего.

— Но я помню… Как мы… Мы пили что–то на улице… Скульпторов? Художников? Прежде чем я стал работать в Центре историометрических исследований.

— Ты и сейчас находишься в Центре.

— Правда? Но это не Центр историометрических исследований, это… Я не знаю.

— Для это он. Центр. В твоем случае — Центр социализации. Это — Центр Селлбе.

— …

— Это одно и то же.

— Но…

— Если тебе нравится называть Центр социализации «центром историометрических исследований» — называй. Чем по–твоему занимается твой «центр историометрических исследований»?

— Конструированием истории.

— Правильно, мы занимаемся конструированием твоей истории. Вот видишь.

— Но это не так?

— Почему же? Мы конструируем твою историю, то есть тебя.

— Как это?

— Ты помнишь, как ты был Лийо Леванненом?

— Да… да, я был Лийо…

— Так. А потом ты стал Кет–хе. Ты помнишь как ты стал Кет–хе?

— Я не… Когда?

— Ты же чувствовал себя Кет–хе? Вспомни: ты чувствовал себя Кет–хе.

— Да, со мной это произошло. Удивительно, почему…

— Ничего удивительного в этом нет. Потом ты перестал быть Кет–хе. Помнишь?

— Да, я перестал…

— Правильно, перестал чувствовать себя Кет–хе. А теперь ты кто?

— Я, я не знаю…

— Я знаю, кто ты. Ты — никто. У тебя нет имени. Ты иллебе — временно неассоциированный. И мы занимаемся твоим возвращением в свободную ассоциацию.

— Да?

— Можно поменять Лийо и Кет–хе местами. Можно поменять прошлое и будущее местами — это малосущественно. Остается сегодня. Сейчас. Вот что важно, вот что существенно. Можно все отменить, кроме Здесь и Сейчас. Мы определяем что такое «здесь» и «сейчас». Как ты думаешь, что обозначают буквы САР?

— Что?.. САР? Свободно Ассоциированные Районы.

— Нет. САР это — симуляция аутентичной реальности. Есть я, есть эта комната, есть эти стены, этот Центр, и мои мысли, высказанные вслух. А тебя — нет. Ты проекция моих представлений. Сам по себе не существуешь. Но я создам тебя — я создам твою историю, — сказал он мне на прощанье и его теплые губы дрогнули. Его глаза заискрились, будто он вот–вот улыбнется. Но он не улыбнулся.

Генеральному контролеру научной охраны РАПО

Старший контролер научной охраны

Центр социализации Медицинской лет–ле Второго района

гражданский код А-1230067

Отчет о состоянии объекта ЕН‑23–26 № 19

Объект прошел четвертную фазу личностной реконструкции. Показатель КН на два процента ниже нормы. Показатель ПН не стабилен. Показатель РК составляет 56. Общий коэффициент социальной полезности незначителен. Матричный анализ ментоскопии подтверждает малую адаптивность объекта к базовой реальности. Вероятность Обратной Стороны под вопросом. Все попытки перевести на нулевой уровень вызывают у объекта глубокую стохастическую аберрацию, которая не поддается перманентному контролю. Деструктурирование персонализаций объекта вызывает немотивированную аффектацию выше установленного минимума. Приминение фармактиваторов серии ЕР‑500 и серии ЕР‑700 в дальнейшим не целесообразно. Методика ДПФ не дает запланированного результата. Предлагаю прекратить дальнейшую реконструкцию объекта и активировать для него проективную реальность начального образца. Не считаю целесообразным использовать объекты из неассоциированных районов для базовой реальности. Эффективность такого подхода в три раза ниже, чем в случае с ассоциированными гражданами. Поэтому, предлагаю вернуться к простой унификации.