С.А.Р. - [10]

— Вы меня слышите, сударь? — прислуга была обеспокоена. Вид, наверное, у меня был неважный.

— Да, я слышу. Хорошо.

Я закрыл дверь. Потом опять сел на кушетку и переключился. Прямо в ухо кто–то сказал обеспокоенным голосом:

— Это он, можете говорить.

— Кто это? — сказал я в наушник. До чего же я глупый, когда пугаюсь!

— Это Леваннен?.. С вами говорит Дальнен. Как вы себя чувствуете?

— Нор… нормально, — врал я самым откровенным образом.

— Мы все знаем. Не беспокойтесь. Значит так. Никуда не выходите. Никому не звоните. Деактивируйте окно. Заприте дверь. Через несколько минут в фойе будет дежурить наш человек. Вы меня понимаете?

— Да, да. Понимаю, — ничего я не понимал.

— Хорошо, — в голосе Дальнена сквозило сомнение.

— Что это было?

— Это покушение, магистр, — он произнес слово «покушение» настолько спокойно, что у меня пересохло в горле. Судя по голосу, Дальнена покушениями не удивишь.

— Поч–чему покушение?

— Вы меня хорошо слышите, магистр? — было слышно, как Дальнен раздражается. Наверное, он давно не встречал историков Ти — Сарата, испугавшихся террористов.

— А почему вы решили?..

— А кто вам сказал, что я излагаю собственные предположения?!

— Я не…

— Завтра утром, — как ни в чем не бывало продолжал Дальнен, — скажем, в девять ноль–ноль, вы сядете в то такси, что будет ждать у входа. Вас привезут к центральному зданию Центра. Вы слышите?

— Да, я понял.

— Вы подниметесь сразу к директору Центра, где я буду вас ждать. Там вы получите дальнейшие инструкции. Вы меня хорошо поняли?

— Да.

— Хорошо.

— До свидания, — сказал я наушнику электрофона. Наушник прошелестел и замолк.

Я прижался лбом к стене. Электрофон продолжал гудеть у меня в руках — я забыл его отключить, но мне было все равно. Что–то происходило вокруг моей скромной персоны — но что? Покушение на проспекте Искусств. Лийо, когда на проспекте Искусств происходил последний террористический акт? Лет двадцать назад — подсказала автоматически память. Неудавшаяся акция ячейки «Движения за объединение Хохерена» — подпольного ответвления Боевой организации Зарубежной секции САТТ. Был ранен один из дипломатов Южного Хохерена, аккредитованный при Торговой палате Сит — Хольмена. Ему ампутировали правую ногу. Пострадал еще один человек — случайный прохожий. Совет Сюзеренитета Южного Хохерена огласил ноту протеста и отозвал своих представителей из Хольменского Содружества. Работники Внутренней Охраны арестовали шестерых — трое из них оказались гражданами КАЗ-САТТ… Значит, по прошествии двадцати лет новое покушение. На кого? На старшего магистра Школы Ти — Сарата, Ведущего проекта «Историометрические исследования Харраменских Общин»? Чушь какая–то. Я сильно сомневался, что какая–то экстремистская организация будет убивать историков Ти — Сарата за благонравные и никому не нужные в Центральных Сообществах деревни Хвойного Края. Или просто — потому что я принадлежу Школе Ти — Сарата? Глупость, глупость. Нападения на наших единоверцев и сослуживцев происходили — это правда. Только в тех странах, где отсутствовала политическая стабильность. Но в Сит — Хольмене… Значит, это из–за сегодняшнего разговора. Почему? КАЗ-САТТ? Немыслимые С. А.Р? Восточная Конфедерация?.. У меня голова шла кругом. Это было нереально. Это было смешно, страшно, глупо. Если бы Дальнен и его подчиненные знали, что Лийо Леваннену грозит опасность — неужели не предприняли никаких мер? Значит, что–то изменилось. Что–то произошло. Но что — мне ни Дальнен, ни кто–то другой не скажет. Я ввязался в странную историю. Мягко сказано «странная». От тяжелого электрофона затекла рука, и я его отключил. Взял из шкафчика бутылку букнерекской «сухой воды» — когда–то я купил ее, но уже не помню для чего. На годовщину со дня гибели Огена?.. Какая разница, право. Я налил себе полный стакан, сделал глоток. Бесцветная жидкость обожгла мне рот, вспорола легкие невидимым острым ножом, я подавился, закашлялся и вылил остаток в раковину.

Ночь выдалась скверная. Мне снился Оген с разбитой головой. Он что–то говорил мне, что–то про Кену и С. А. Р. Из–зо рта Огена шла обильная красная пена, я убегал по скользкому булыжнику Сууваратта, падал и… просыпался. Итак — несколько раз. Утро встретил сидя за окном — конечно же, я забыл деактивировать окно и теперь мне в глаза бил рассвет, неверный, обманчивый, осенний. Дальнен будет не доволен. Сочтет, что я слишком глуп и безответственен. Или что–то в этом роде… Ну и пускай! Я оделся, прихватил мнемограммы — слава Основателям, я не забыл хоть это! — и вышел. Как и говорил Дальнен, меня ждало такси. Служащий компании «Частные Перевозки Ла — Верров» ничего не спросил, не проронив ни слова, — просто привез к центральному зданию ЦИМИ — будто он этим занимался каждый день. Я сухо поздоровался с несколькими коллегами по Юго — Восточному сектору — ранние пташки, они уже готовы заняться исследованиями. Тем, чем я заниматься больше не буду. Больше?.. Я поднялся наверх. Секретарь молча провел меня в конференц–зал. Меня ждал один Дальнен — где директор и почему сотрудник Специального управления Школы встречается со мной в конференц–зале директора ЦИМИ? От удивления я даже не поздоровался. Дальнен совершенно будничным голосом расспросил, что со мной произошло, как я провел остаток дня, и как прошла ночь — сочувствия или обеспокоенности я не увидел. Он попросил мнемограммы, небрежно сунул в один из карманов своего сюртука. Я должен выехать немедленно — планы несколько изменились. Мой вопрос, кто и с какой целью стрелял в меня вчерашним вечером, Дальнен оставил без ответа. Я должен вылететь в Сит — Неллебан. Там пересесть на «Ольменские Авиалинии» и прибыть в Сит — Ольмен. Меня встретят.