Ржаное слово - [3]

Зевай — раздайся

Слепая стерва — не попадайся.

Ввввв-а.

Знайте бояре-купцы

Прислужники царские:

Что мы за народ молодцы

Головы сложим гуслярские.

Знайте что жизнь нам дана

А любимая Волга — престольница

Наша воля пьянее вина —

Спасай понизовая вольница.

Опоясывай

От Казани — до Персии.

Будет день — я откроет ворота

Каждый — для вольных гостей

Чтобы в жизни любая забота

Была равной для равных затей.

Будет день — и закружатся кружно

В хороводах навеки друзья —

И сплетутся все руки задружно

Бедняки — и купцы — и князья.

Будет день — все в семью соберутся

Под единым заветным окном

И тогда эти песни прольются

В сердце каждого крепким вином.

Будет день.

А пока наша доля сермяжная

Разобижена палачами.

Берегись ты отродие княжное

Обожравшее нас калачами.

И пока наша доля-раздольница

Чует слезное горе кабацкое —

Ты бунтуй понизовая вольница

За житье наше братское.

Ну рраз еще — сарынь на кичку —

Я знаю чае свой роковой —

За атаманскую привычку

На плаху лягу головой.

И пускай — я

В день июньский

Да солнечно ясный

Из молодецкого стана

На площади красной

Москвы палачи

Зарубили Степана.

И не стало Великих очей.

Говорят — что грачи

Кричали тринадцать ночей:

Степан Разин — Народное сердце—

Эй Степан — эй Степан — эй Степан.

Будет день —

С колоколен московских

Нам возвестив звонко пробьют:

Это там —

На горах жигулевских

Стеньке Разину память вспоют.

Будет день —

И весенний и дивный

О веселье победном — бурлацком

Перекликнется клич переливный

О пришествии братском.

Будет день —

Станут люди — все други

И сольется святая сокольница.

Дружно вспомнятся Разина струги

И понизовая вольница.

А сегодня — когда молодецкая

Наша жизнь океанским крылом

Разлилась просто — чудо — простецкая

Мы летим на великий Пролом.

И сегодня — в полете волнений

Вспоминая Степана привычку—

Станем праздновать тризну гонений

Распевая:

Сарынь эй на кичку.

Станем сердцем заклятвенным биться

За весеннюю долю —

Если пить — никогда не напиться

За народную волю.

Дни настали огневейные —

Расступитесь небеса —

Пойте песни солнцелейные —

Раздувайте паруса.

Мир раздолен и чудесен

День для счастья Дня.

Больше Песен — Песен — Песен

Сердца и Огня.

Надо гуще дружбы — братства

На едину сторону

Всю казну и все богатства

Мы разделим поровну.

Станем помнить солнце — Стеньку

Мы от кости Стеньки кость —

И пока горяч — кистень куй

Чтоб звенела молодость.

Раскудряво кудри вьются

Молодецкою порой —

Песни сами лропоются

Только шире рот открой.

Ухх и настало же времячко

Строить судьбинушку сущую —

Захвачу завтра бревен беремячко

Да построю избу ядренущую —

Выберу место в горах — что повыше

Чтобы веселому — здоровому стать

Нары поставлю прямо на крыше

И буду под небом спать.

И вообще надо круто раздолиться.

Волга — долгая

А жизнь коротка.

И каждый в ком Разин задорится

У.кого трудовая рука —

Разом поймет батрака —

Куда с радости кинется —

Стала на веки — века

Именинница.

Весело. Вольно. И молодо.

Все Мир Новый рожаем.

С солнца червонное золото

Падает урожаем.

Звеним. Торжествуем. Беспечны.

Будто дети — великие дети

У которых сердца человечны

А глаза на весеннем расцвете.

Станем жить. Создавать. Вспоминая.

Эту песню мою бирюзовую —

В дни чудесного волжского мая

Долго Разина — быль понизовую.

Все равно жизнь — малина

А струги — лебединая стая.

Разливайся Волга — судьбина

Парусами густая.

Прожито все — что назначено.

Добыто все — головой.

Дело навеки раскачено.

Эй — заводи рулевой.

Затомило предвестье

Потянуло ко дну.

Все угнали да с песнями

Зимовать на Дону.

Эх ты мать.

Зимовать на беду — на Дону

Борис Кушнер

Митинг Дворцов

Аллитерованная проза

Бил барабан.

Был барабанщиком конный с гранитной глыбы.

Бой копыт Фальконета заставил лаже пыль Марсова поля звенеть.

Герольды — трубач с дворцовой колоны, рубака с Мариинской Площади и третий — в медалях грудь — трехсотпудовой медной рудою на квартирной булыжной груде стал.

там,

Где медовые дали Азии, Сибирью зияя, за решеткой окна в Европу теплятся.

Гулко герольды сзывают:

— На митинг, на митинг, на митинг…

Шли.

Над братской оградой, рада не рада, дворцов затаенная рада метнулась в знамя невероятной речи.

Зимний двуглавый с пачкой орлов обезглавленных, красный от крови, которой цари мокли, пришел на порог братский и тупо бросил единственный в мире барок.

Нервный Инженерный Замок с надменностью мальтийца лез искаженной рожей через лысые липы Летнего Сада-

Ласковым бархатом лени барской ползучие высились арки над темнеющей ракой отверженной Аркадии.

Истовым крестом — набожный красавец — крестился Аничков. Ничком пробирался на площадь. Под мышкою с домовым богом, побирался.

Понуро привел панургово театров стадо Глинка.

Желтела, белела Александринка, слоновыя челюсти колон оскалив.

Голубой калиф, мечтала мечеть в небо руками.

Тонко…

Цирк Модерн в сторонке.

У ног Цитадель, как серый камень.

Биржа делегатами прислала Ростры, корабельных корпусов чреватые кесаревым сечением.

Легатами Мраморного стояли рамы пилястров тускнеющих.

Какой-то молью изъеденный с Мойки.

И стройный Смольного Девиц Растрелли.

Четырех перспектив бессменный председатель, глава ватаги гигантов, небрежно играя игрою курантов, в стрельчатый локон волосы выся, доклад грохочет голосом выси:

Товарищи! Города горло сжато. Не смеют рынков хоры туманов охры рвать в рыданьях о старом. На ветошь татарам наветов продали ненужных оранжереи. Пальбою сдавленные по панели хиреют хвостов удавы. Куда вы? Куда вы'? Былому точка выбита в пулеметной очереди. Впереди, ради наших сынов хвастливой радости, еще ли дикие оргии штыки расправили?