Рыжий рыцарь - [47]

— И они ведут нас к нему?

— Именно, — один из тютюлей услышал их разговор, — мы ведем вас к Шанну.

— То есть в его святилище, — уточнила Миста.

— Нет, к нему самому, — был ответ. — Мы служим самому Богу-с-Большой-Дороги. Он лично отдает нам приказы.

— Верно сказано, Митти, — подхватил Игри. — Нам повезло, с нами Шанн.

— Вы хотите сказать, что он говорит с вами? Что вы его видели?

— Нет, мы не видели его, — Алли покачал своей волчьей головой, — но мы его слышим. Он говорит с нами и помогает нам. Шанн дал нам силу.

— Какую?

— Да вот эту, — Митти показал на себя когтистой лапой. — Благодаря ему мы стали страшными и теперь наводим на всех ужас.

— И как же так получилось, что Бог-с-Большой-Дороги осыпал вас своими милостями? — Миста, похоже, привыкла к внешнему виду разбойников и совсем перестала бояться их.

— Сначала мы были бродячими актерами, — ответил Митти, — давали представления на городских площадях. Но это дело у нас не выгорело, и, чтобы хоть как-то сводить концы с концами, мы подались в разбойники. Но и тут нам не везло.

— Лица у нас добродушные, да и делу грабежа мы не обучены, — подхватил Игри. — Остановишь кого-нибудь на дороге, скажешь «давай золото», а он тебе только в глаза рассмеется и дальше поедет.

— Как-то раз мы пытались захватить рыцаря, но он нас так отделал, что мы три дня потом из лесу не высовывались! — При этих словах Алли потер когтистой лапой мохнатую спину. — У меня до сих пор синяки.

— Да ладно бы только рыцари, — сказал угрюмо еще один разбойник. — Мы потерпели неудачу, когда пытались ограбить воз с репой, которым управляла девочка лет пятнадцати.

— Она так скулила и жаловалась, что нам пришлось отпустить ее и вернуть все награбленное.

— Мы даже до города ее проводили.

— Но вот недавно мы встретили поблизости путника, хотели его ограбить, а он нам и говорит, что послан к нам самим Шанном.

— Дескать, Шанн, Бог-с-Большой-Дороги, давно за нами наблюдает и решил даровать нам силу для верного служения ему.

— И он дал нам двенадцать склянок с зельем, велел выпить, а потом в полночь прийти к болотам и найти там дыру в земле.

— И вы выпили?

— Выпили, — Митти кивнул волчьей головой, — и стали такими, какими вы нас теперь видите.

— А что было потом?

— А потом мы пришли к указанному месту и там под гнилым деревом нашли дыру в земле. Из дыры этой шел дым, и громовой голос поведал нам, что мы отныне — глаза и руки Шанна в Амбинии.

— Что Бог-с-Большой-Дороги назначил нас своими служителями, чтобы мы принесли ему почет и славу, а себе богатство.

— И с тех пор, — не без гордости сказал Алли, — наша банда процветает. Меньше чем за неделю мы ограбили два десятка крестьян и семерых купцов, а сегодня вот еще и рыцарей схватили.

— И самое главное, — добавил Митти, — нам и говорить-то теперь ничего не нужно. Выскакиваешь на дорогу — и дело сделано.

— Как видят нас, сразу вопят и либо цепенеют, либо бегут со всех ног, только лови да грабь.

— Остается узнать главное, — поинтересовалась Миста, — вы разбогатели?

— Нет, хотя добра нагребли изрядно, — ответил Игри, — всю добычу мы отдаем великому Шанну, а Бог-с-Большой-Дороги за это поддерживает наш свирепый вид.

Разбойники вывели их на небольшую полянку между тремя совершенно сухими, поеденными гусеницами сербониями. Здесь сильно пахло тиной, до знаменитых на всю Амбинию трясин было рукой подать. Под одной из сербоний Тристан заметил глубокую нору, похожую на медвежью берлогу. Из берлоги шел синеватый дым, клубами поднимавшийся к самому небу. Алли шагнул вперед, опустился на одно колено и склонил голову.

— О Шанн, Бог-с-Большой-Дороги, атаман всех лихих людей. Мы привели тебе новых пленников.

Из берлоги подуло легким ветром, и сербонии заскрипели.

— Кто они? — спросил из глубины пещеры замогильный голос, от которого у Тристана мурашки по коже забегали.

— Рыцарь и сопровождение.

— Дай золото! — потребовал голос.

— О Шанн, у них не было золота.

— Хочу золота!

— Да, о Шанн. Мы потребуем за них выкуп!

— Славно! — ответил замогильный голос.

Разбойники усадили их под изогнутой сербонией. Ее верхушка и опутанные гусеницами ветки клонились к самой земле. Казалось, дерево вот-вот упадет.

— Может, свяжем? — кивнул на пленников Митти.

— Шанн сохранит их лучше всякой веревки, — отмахнулся Алли.

Пленники не сразу заметили, что они тут не одни. Под деревом весьма удобно расположились братья Бонвиваны.

— Приветствуем, — сказал Типун, — в тесноте да не в обиде.

— И как вас угораздило так вляпаться? — спросил Вертопрах.

— А вас? — ответила вопросом на вопрос Миста.

— Мы предприняли тактические шаги для удаления от врагов, — сказал Типун, — но те вероломно атаковали нас с тыла.

— И было это как раз в тот момент, когда мы обнаружили надежное укрытие и хотели в нем спрятаться.

— Но к чести наших противников должен заметить, что они очень вежливо обращаются со своими пленниками.

— И не пытаются их съесть.

Разбойники совсем не обращали на них внимания. Они опустились на колени возле берлоги и принялись усердно прикладывать ладони к лицу, молясь Шанну.

— Однако разрешите полюбопытствовать, у вас есть план спасения? — спросил Вертопрах.