Рыжий пони - [24]

— Письмо пришло! — крикнул он.

Мать подняла голову от сковородки с фасолью.

— Где оно?

— У отца. Я сам видел у него в руке.

Тут Карл вошел в кухню, и мать спросила:

— От кого письмо, Карл?

Он сразу нахмурился.

— С чего ты взяла, что пришло письмо?

Она кивнула на сына.

— Джоди доложил, шишка на ровном месте.

Джоди смутился.

Отец с презрением взглянул на него.

— Правда что шишка на ровном месте, — сказал он. — До всего ему есть дело, кроме того, что с него спрашивают. Во все сует свой длинный нос.

Миссис Тифлин чуть смягчилась.

— Ему сейчас заняться особенно нечем. От кого письмо?

Карл все еще хмуро смотрел на Джоди.

— Я найду ему занятие, если не образумится. — Он протянул письмо. — Кажется, от твоего отца.

Миссис Тифлин вытащила из головы шпильку и вскрыла конверт. Рассудительно поджала губы. Глаза ее забегали по строчкам.

— Он пишет, — стала переводить она, — что приедет в субботу и немного у нас погостит. Так сегодня и есть суббота! Видно, письмо застряло в дороге. — Она взглянула на штемпель. — Отправлено позавчера. Значит, прибыть ему положено вчера. — Она вопросительно посмотрела на мужа, и лицо ее потемнело от гнева. — Что ты надулся? Он приезжает не так часто.

Карл не выдержал ее гневного взгляда, отвел глаза. Почти всегда он бывал с ней суров, но стоило ей выйти из себя, он не смел ей перечить.

— В чем дело? — решительно спросила она.

В его объяснении послышались извиняющиеся нотки — таким тоном отвечал бы и сам Джоди.

— Просто он все время говорит, — запинаясь, промямлил Карл. — Все время говорит.

— И что? Ты и сам горазд поговорить.

— Ясное дело. Но твой отец всегда говорит об одном и том же.

— Об индейцах! — взволнованно вмешался Джоди. — И о караване c востока на запад!

Карл свирепо глянул на него.

— А ну шагом марш отсюда, мистер шишка на ровном месте! Быстро! Шагом марш!

Несчастный Джоди вышел через кухню и закрыл дверь с сеткой как можно тише. Под кухонным окном его устыженные, опущенные к земле глаза наткнулись на камешек любопытной формы, такой замечательный, что Джоди сел на корточки, подобрал его и принялся вертеть в руках.

Через открытое окно голоса доносились до него ясно и четко.

— Джоди прав, черт возьми, — услышал он голос отца. — Только и разговоров, что об индейцах и о караване с востока на запад. Про то, как у них увели лошадей, я слышал тысячу раз. Говорит, будто заведенный, и все повторяет слово в слово.

Когда заговорила миссис Тифлин, сидевший под окном Джоди перестал изучать камень и поднял голову — настолько этот голос изменился. Он стал нежным, увещевающим. Джоди знал, что под стать голосу изменилось и выражение ее лица. Она спокойно сказала:

— Карл, посмотри на это с другой стороны. В жизни отца это было целое событие. Он вел караван повозок к океану, через всю страну, но когда они добрались до места, жизнь его лишилась смысла. Конечно, он сделал большое дело, да длилось оно не долго. Пойми, — продолжала она, — он был как бы рожден для этого, но вот дело сделано, и что ему осталось — только воспоминания, вот он и думает об этом, говорит. Он бы пошел дальше на запад, было бы куда. Сам мне говорил. Но дальше идти некуда — впереди океан. Там он и живет — прямо на берегу, в том месте, где они остановились на ночлег.

И она поймала Карла, опутала своим нежным тоном.

— Да, я тоже замечал, — негромко согласился он. — Спустится к воде и смотрит на запад, за океан. — Голос его чуть дрогнул. — А потом идет в клуб «Лошадиная подкова», в Пасифик-Гров, и давай рассказывать, как индейцы угнали у них лошадей.

Она еще раз попыталась поймать мужа.

— Понимаешь, для него в этом — вся жизнь. Ты уж потерпи, сделай вид, что слушаешь.

Карл раздраженно отвернулся.

— Ну, если будет совсем худо, я всегда могу уйти в сарай и посидеть с Билли, — сердито ответил он. Прошел через дом и вышел на улицу, хлопнув входной дверью.

Джоди вспомнил о своих обязанностях. Высыпал цыплятам зерно, даже не стал их гонять, как частенько бывало. Выбрал из соломы яйца. В два приема натащил в дом дров и так ловко разложил их в коробе, что, казалось, заполнил его с верхом.

Мать тем временем кончила варить фасоль. Пошевелила головешки в огне, смела индюшачьим крылом мусор с плиты. Джоди искоса поглядывал на нее — еще сердито.

— Он приедет сегодня? — решился Джоди.

— В письме сказано, что да.

— Может, я выйду на дорогу, встречу его?

Миссис Тифлин звякнула печной заслонкой.

— Было бы неплохо, — сказала она. — Отцу, наверное будет приятно, если его встретят.

— Раз так, надо пойти.

Во дворе Джоди резким присвистом позвал собак.

— Пошли на гору, — велел он. Два пса махнули хвостами и помчались вперед. Полынь вдоль дороги дала свежие нежные ростки. Джоди сорвал несколько стебельков, растер их пальцами, и воздух наполнился резким запахом диких трав. Собаки внезапно нырнули в кусты — учуяли кролика. Больше Джоди их не видел — кролик оказался проворнее, и собаки, устыдившись, поплелись прямо домой.

Джоди продолжал взбираться на гору, к вершине хребта. У небольшой расщелины, через которую тянулась дорога, на него накинулся дневной ветер, взъерошил ему волосы, парусом вздул рубашку. Он глянул вниз на холмы и кряжи, потом в другую сторону, на огромную зеленую чашу долины Салинас. Вдалеке виднелся беленький равнинный городок Салинас, в лучах слабеющего солнца поблескивали оконные стекла. Прямо под Джоди на ветвях дуба проводило свой конгресс воронье. Дерево было черно от ворон, все они каркали одновременно.