Рыжий дьявол - [105]
— Да нет же, все точно, — сказал он нетерпеливо, — я специально потом поинтересовался… Черный список, понимаешь ли, понятие обширное. Есть в нем, так называемый, первый лист, на котором значатся самые активные, самые явные, те, которыми следует заняться в первую очередь! А есть листы второй и третий. Так вот, твое место постоянно было где-то там, в резерве… И дело не только в твоей писательской позиции.
— А в чем же еще, черт возьми?
— В тебе самом. В твоей биографии! Ну, посуди сам, кто ты? По линии матери — дворянин, внук белого казачьего генерала Денисова, злейшего врага советской власти.
— Но зато мой отец был известным красным комиссаром, героем гражданской войны!
— Да, это как-то уравновешивает… И в нормальных обстоятельствах на твое происхождение никто не обратил бы особого внимания. Однако теперь, сам понимаешь… Но идем дальше! С сорок второго по пятьдесят второй год тянется твоя блатная эпопея. Тюрьмы, лагеря, участие в знаменитой «сучьей войне»… Затем побег из ссылки. И двухлетнее нелегальное бродяжничество. А? Не правда ли, многовато? По существу, ни один твой шаг не совпадает с общепринятыми нормами. Ты являешь собою как бы воплощенное нарушение всяких норм!
— Но постой, — возразил я, — потом же все вроде бы наладилось! Я стал журналистом…
— Ты разве забыл о своих тувинских подвигах? О переходе через государственную границу, о какой-то дурацкой «поповской» пропаганде, которую ты там вел… И что-то еще было, я запамятовал. Но хватит и этого.
— И все сведения хранятся в краевом управлении?
— Естественно. Там на тебя заведено обширное досье!
— Н-да, — проговорил я после минутного молчания. — На основании этого досье меня очевидно надо сразу ставить к стенке. Без лишних слов! Что же еще делать с таким типом?
— Не кривляйся, пожалуйста, — поморщился он. — Имей в виду: может случиться так, что твое имя в черном списке может легко переместиться с третьего листа на первый… А это серьезно. Это очень серьезно!
— Так что же теперь делать?
— Самое разумное — это найти какое-нибудь тихое местечко и осесть там, затаиться до поры. Знаешь, есть такой анекдот. Стоят люди по горло в жидком дерьме, и один другому шепчет: «Не делай волны!..» Так вот, — старайся сейчас не делать волны.
Разговор этот встревожил меня чрезвычайно. Я понял: валяться не время. Надо вставать, надо действовать… И поспешно принялся подыскивать какое-нибудь тихое местечко.
Но теперь в Красноярске все двери оказались закрытыми передо мной. Я прозевал свой час! И в панике кинулся на вокзал. И в тот же день очутился в Абакане.
Однако и там тоже все странным образом изменилось. Никто больше не приглашал в газету. И во всех прочих местах, куда бы я только ни обращался, мне отказывали — вежливо, смущенно отводя глаза.
И большинство моих друзей и приятелей почему-то вдруг охладело ко мне… Шумные попойки прекратились. Веселые компании распались. Наступил Новый год, и я встретил его в дороге, в поезде… И вновь почувствовал себя обездоленным и потерянным, как когда-то раньше, как в бродяжьи года.
Конечно, в самом крайнем случае я мог плюнуть на все и уехать в Москву. Но против этого восставала моя гордость. После недавнего успеха приезжать туда жалким и несчастным, приезжать не победителем, а беглецом, — нет, такой вариант меня никак не устраивал! Я все-таки еще продолжал верить в свою судьбу.
И однажды я подумал: а не вернуться ли мне в Енисейск? Там у меня есть надежные связи. И есть Верочка… Да и вообще городишко этот находится далеко, в тайге, в стороне от больших дорог. Может, там-то я и смогу переждать непогоду?
И вот спустя недолго, я уже шагал по центральной улице Енисейска. Обычно эта улица утопала в грязи, но сейчас, схваченная морозцем и припорошенная снежком, она выглядела на удивление чистой и комфортабельной… Вечерело. В домах вокруг зажигались огни. И на голубые чистые снега падали из окон розовые квадраты света.
В редакции газеты, куда я завернул по пути, никого уже не было; рабочий день кончился. И тогда я поспешил в знакомое место — в угловую чайную.
Но, дойдя до угла, я вдруг замедлил шаги. Из чайной доносилась музыка, слышались какие-то вопли, уханье, топот многих ног. За широкими окнами метались тени… Что там происходит, удивился я, праздник, что ли, какой? И обратился с этим вопросом к пьяному парню, стоящему с папироской у самых дверей.
— Да какой это праздник? — пробормотал, покачиваясь, парень. — Хотя, почему бы нет? И верно — праздник…
— Так что же все-таки?
— Свадьба!
— Кто ж на ком женится?
— Да Верку пропиваем, — сказал парень, — официантку здешнюю. За лейтенантика свово выходит. — И добавил, звучно икнув: Хорошая деваха! Жалко, не нам досталась…
— Жалко, — согласился я. — Очень. Ну, что ж. Ничего не поделаешь. — Я нашарил в кармане папиросы. Прикурил у парня. И повернулся уходить. И сразу же на меня навалилась тоска, одиночество, холод.
— Да ты не тушуйся, — сказал парень, — не робей, заходи давай! Свадьба веселая, богатая. Водки — хоть залейся! Хлобыстнешь чарочку, сполоснешь мозги — чем плохо? Еще и попляшешь…
— Нет уж, — криво усмехнулся я, — пойду… Мне, брат, теперь не до плясок.
Михаил Дёмин, настоящее имя Георгий Евгеньевич Трифонов (1926–1984), — русский писатель, сын крупного советского военачальника, двоюродный брат писателя Юрия Трифонова. В 1937 году потерял отца, бродяжничал, во время Второй мировой войны после двухлетнего тюремного заключения служил в армии; после войны в связи с угрозой повторного ареста скрывался в уголовном подполье. В 1947 году был арестован и осужден на шесть лет сибирских лагерей с последующей трехлетней ссылкой. После освобождения начал печататься сначала в сибирской, затем в центральной прессе, выпустил четыре сборника стихов и книгу прозы.
18 июля 1926 года в Финляндии родился Георгий Трифонов, больше известный как Михаил Дёмин. Профессиональный уголовник, вор, убийца и блатной по кличке Чума, он отмотал пару-тройку сроков, выпустил несколько поэтических книг, а потом, выехав к родственникам в Париж, стал невозвращенцем. Широко известна его автобиографическая трилогия «Блатной», «Таежный бродяга», и «Рыжий дьявол».
Книга ведет читателя в жестокий мир таежных болот и алмазных приисков Якутии – самой холодной области Восточной Сибири. В отзывах на произведения Михаила Демина критики неизменно отмечают редкое умение сочетать захватывающий сюжет с точностью и достоверностью даже самых мелких деталей повествования. Так, по его «сибирским» книгам действительно можно изучать Сибирь!
Повесть «…И пять бутылок водки» – первое русское произведение такого жанра, появившееся на Западе, – впервые вышла в 1975 году в переводе на французский и итальянский языки. Герои книги – городские уголовники – действуют на юге Украины, в солнечной Полтаве.В отзывах на произведения Демина критики неизменно отмечают редкое умение сочетать захватывающий сюжет с точностью и достоверностью даже самых мелких деталей повествования.
ЛитРПГ. Двое неразлучных напарников попадают в запутанную киберисторию.
Дневники М.М.Пришвина (1918–1919) зеркало его собственной жизни и народной судьбы в тягчайшие для России годы: тюрьма, голод, попытка жить крестьянским трудом, быт двух столиц, гражданская война, массовые расстрелы, уничтожение культуры — и в то же время метания духа, любовь, творчество, постижение вечного.В ходе подготовки «Дневников» М.М.Пришвина ко второму изданию были сверены и частично прочитаны места текста, не разобранные или пропущенные в первом издании.
Книга является воспоминаниями бывшего сотрудника НКВД Александра Бражнева, впоследствии осужденного военным трибуналом за связь с «контрреволюционным элементом». Свидетель и поневоле участник сталинской политики террора в Украине в 1937–1941 гг., автор пытается очиститься от гнетущих воспоминаний прошлого через откровенный разговор с читателем. Массовые аресты в Харькове, Киеве, зверствования НКВД на Западной Украине, жестокие пытки невинных людей — это лишь отдельные фрагменты той страшной картины сталинизма, которая так детально нарисована Бражневым в его автобиографической повести «Школа опричников».Для широкого круга читателей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Бунт на зоне называется разморозкой. Это когда зэки, доведенные до крайности начальственным беспределом, «мочат» сук-активистов и воюют даже со спецназом. Начальник лагеря подполковник Васильев бунта не хотел, но закрутил гайки до упора сознательно: ему нужен чемодан с ценным грузом, а смотрящий за зоной Батя обязательно пошлет на волю маляву с наказом доставить сюда чемодан – только получив его содержимое, он может одолеть «хозяина». Вот пусть и летит на Колыму «грузняк», а Васильев его перехватит… План четкий, но и Батя не так прост.
Коля Колыма всегда слыл пацаном «правильным» и среди блатных авторитетом пользовался заслуженным, ибо жил и мыслил исключительно «по понятиям», чтил, что называется, неписаный кодекс воровского мира. Но однажды он влип по самое «не могу». Шутка ли: сам Батя, смотрящий по Магаданской области, дал ему на хранение свои кровные, честно заработанные сто кило золота, предназначенные для «грева» лагерного начальства, а Коля в одночасье «рыжья» лишился – какие-то камуфлированные отморозки совершили гусарский налет на его квартиру, замочили корешей Колымы и забрали драгметалл.