Рыжеволосая девушка - [4]

Шрифт
Интервал


Лето 1959 г.

Тейн де Фрис

Книга первая. ПРЕСЛЕДУЕМЫЕ

Тоска

 тех пор как разразилась война, я, пожалуй, никогда не чувствовала себя такой одинокой, как в один из апрельских вечеров 1942 года. Таня и Луиза пошли вместе с другими студентами на домашний концерт, а я осталась одна в нашей общей комнате в мезонине. Обычно я отпускала подруг довольно спокойно; сама я не особенно музыкальна, и они смеются надо мной, когда я насвистываю Марсельезу, потому что я непременно сфальшивлю… Но в этот вечер мной овладело странное беспокойство.

Дело было не только в одиночестве. Меня как будто томило дурное предчувствие; казалось, за этой неясной тревогой кроется что-то более значительное — как будто возникли какие-то вопросы, ответа на которые пока нет. Что это такое, я не знала. Быть может, просто оккупация испортила нам нервы. Собаки-фашисты порядком отравили нам жизнь: каждый день происходили какие-то события, каждый день объявлялось новое мероприятие. После крупной забастовки в феврале 1941 года фашисты перестали улыбаться и показали наконец свое настоящее лицо. Мы, конечно, и раньше видели их наглые морды, хотя делали вид, будто фашистов и их пособников вовсе не существует.

Я посмотрела на свод законов, на конспекты лекций, разложенные на моем столике. Мне надо заниматься, я твердо решила взяться за дело. Но стоило мне сесть за стол, как я почувствовала, что не могу сосредоточиться. Глухо и тревожно билось в груди сердце. Почему оно заговорило, что ему надо от меня? Я начала шагать взад и вперед по цветной дорожке, между камышовым шезлонгом Луизы и книжным шкафом Тани. Мимоходом смахнула кое-где пыль. Бездумно глядела я на корешки книг, поблескивающие в последних бледных лучах весеннего солнца. Потом остановилась у окна и посмотрела вниз. На улице стояла тишина. Но, разумеется, тотчас же показались немецкие солдаты. Как много их в нашей стране — всюду, куда ни ступи! Эти шагали втроем; скрип и топот их подкованных железом сапог медленно и неумолимо приближался. Солдаты с какой-то тупой почтительностью глазели на дома нашего квартала в этом тихом и не очень знатном новом Южном районе, интересуясь главным образом добротными зданиями. Откуда их сюда принесло? Быть может, из какого-нибудь померанского захолустья… Они жрали на ходу конфеты из большой коробки. Уже почти два года длится оккупация, а они по-прежнему обжираются, как будто еще недостаточно поживились благами нашей мещанской роскоши… Вот они, наши завоеватели! Я не могла больше видеть эти серые фигуры и отошла от окна. Взяв из книжного шкафа томик стихов Рильке, я улеглась на диванчик и попыталась читать. В холодном свете апрельского дня страницы казались зеленоватыми. Близкая моей душе поэзия только усилила нервное напряжение и чувство одиночества.

Кто сейчас где-то плачет в мире,
Без причины плачет в мире,
Плачет тот обо мне.
Кто сейчас умирает в мире,
Без причин умирает в мире,
Тот мне смотрит в лицо…

Тоска, тоска, она никак не желает оставить меня!

Я вышла из дому, села на велосипед и сделала круг по городу. Меня гнала безотчетная жажда свободы, той свободы, которой больше нет. Гнала тоска по прошлой жизни, о которой все вспоминают, как о райском блаженстве. Ветер подымал сухую пыль, и она засыпала глаза, рот, словно в насмешку над моими мыслями. Лучше не думать вообще. Бедная, беспомощная Ханна! Но я совсем другая Ханна, которую еще никто не знает. Я способна на нечто большее, чем все вы думаете… Или я только мечтаю стать такой?

Внезапно я почувствовала отвращение к роскошным особнякам, длинным рядом расположившимся среди светлой зелени чистеньких бульваров, вдоль которых я ехала на велосипеде. Я свернула в сторону и поехала на «жалкую» пролетарскую окраину, как называет ее Таня. Я переезжала через грязные железнодорожные пути; колесила вдоль запущенного канала, мимо свалок железного лома и заброшенных маленьких верфей, где догнивали недостроенные лодки; я ехала мимо прачечных, минуя вонючие стоки, полные грязной воды и клокочущей пены; ехала дальше, вдоль домов казарменного типа, недавно выстроенных для бедноты, но уже облезлых, тоскливых, без цветов и без зелени.

Вдали, за лугами, где виднелись мертвые фруктовые сады, показалось кроваво-красное солнце; игроки в теннис, все в белом, быстро перебрасывались мячом. Тут же рядом оборванные ребятишки жгли костры из хвороста или веселыми ватагами бродили по насыпям в поисках сокровищ, ценность которых известна им одним; из раскрытых дверей домов, выходящих в переулок, глядели усталые женщины, на их лицах явственно отпечатались следы лишений военного времени… По расширяющемуся каналу промчалась гичка; юноши и девушки целой гурьбой ехали вдоль берега на велосипедах, свистели, подбадривали гребцов, смеялись…

Какие контрасты, всюду контрасты! Внезапно мной снова овладела грусть. Я повернула обратно. У меня было такое чувство, будто все это стало мне совершенно чуждым, будто подлинная моя жизнь где-то далеко отсюда…

Дома, дожидаясь подруг, я приготовила традиционный чай. Девушки вернулись шумные, веселые. Мне была неприятна их веселость. Они нашли, что я очень хорошо выгляжу, даже щеки порозовели. Я промолчала. Они принесли новую порцию анекдотов о Гитлере и дикие слухи о трудовой повинности для чиновников и студентов. Мне не хотелось разговаривать. Я улеглась на свой диван и решила заснуть. Хотелось забыться, позабыть обо всем. Таня и Луиза долго еще смеялись и напевали мелодии, услышанные в концерте.


Еще от автора Тейн де Фрис
Рембрандт

Одной из интереснейших работ о великом живописце XVII века является роман «Рембрандт» (1935), принадлежащий перу известного голландского писателя Тейна де Фриса.Создавая роман о Рембрандте, Тейн де Фрис не ставил перед собой задачи дать всеобъемлющую картину жизни и творчества гениального сына своего народа.Писатель задался целью создать образ Рембрандта — человека честного и бескомпромиссного; поэтому, минуя период молодости, успеха, счастливой любви, он обращается к наиболее сложному и трудному периоду в жизни художника, когда творчество уже зрелого сложившегося мастера вступает в противоречие с требованиями буржуазного общества, утратившего свои демократические традиции.


Рекомендуем почитать
Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.


Взвод

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Партизанский фронт

Комиссар партизанской бригады «Смерть фашизму» Иван Прохорович Дедюля рассказывает о нелегких боевых буднях лесных гвардейцев партизанского фронта, о героизме и самоотверженности советских патриотов в борьбе против гитлеровских захватчиков на временно оккупированной территории Белоруссии в годы Великой Отечественной войны.


Сердце сержанта

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Беженцы и победители

Книга повествует о героических подвигах чехословацких патриотов, которые в составе чехословацких частей и соединений сражались плечом к плечу с советскими воинами против гитлеровских захватчиков в годы Великой Отечественной войны.Книга предназначается для широкого круга читателей.


Строки, написанные кровью

Весь мир потрясен решением боннского правительства прекратить за давностью лет преследование фашистских головорезов.Но пролитая кровь требует отмщения, ее не смоют никакие законы, «Зверства не забываются — палачей к ответу!»Суровый рассказ о войне вы услышите из уст паренька-солдата. И пусть порой наивным покажется повествование, помните одно — таким видел звериный оскал фашизма русский парень, прошедший через голод и мучения пяти немецких концлагерей и нашедший свое место и свое оружие в подпольном бою — разящее слово поэта.