Рыцарская сказка - [9]

Он вскочил на бочку, чтоб показать, как красиво он одет. Атласные штаны с буфами — одна штанина желтая, другая красная! — их подарил ему сам Магистр, правитель города; остроносые башмачки с отворотами! — подарок самой герцогини в награду за то, что Шарля запекли в сладкую бабку с изюмом, из которой он должен был выскочить, когда его подадут гостям на стол. Пришлось здорово попотеть, зато уж изюму он наелся, сидя внутри!

— Но самая главная работка у меня — секретная!.. Не спрашивай какая, все равно не скажу! Не могу! — весь надувшись от гордости, шипел Шарль на ухо Ртутти.

Да, пожалуй, он и вправду не мог — язык у него стал заплетаться. Он сунул нос в большую кружку — посмотреть, сколько там осталось пива, но, видимо, никак не мог хорошенько рассмотреть, потому что так и заснул — до самого утра носом в кружке.

Наутро трое музыкантов проснулись в совершенно незнакомом месте и с изумлением стали осматриваться, припоминая, как они сюда попали.

— Похоже, братцы, что мы на чердаке! — сказал Жонглер.

— И на очень высоком! Одни крыши вокруг! — удивился Ртутти. — И как это нас сюда занесло!

— Какое удивительное окошечко. Смотрите — двенадцать пузатых стеклышек и каждое все показывает по-своему! — Трувер с любопытством заглядывал в окошко то с одного, то с другого бока. — Я вспомнил!.. Это опять они! Это буковки нас сюда завели!

— Верно!.. Они все время так и командовали мне в ухо: поверните сюда! Не останавливайтесь! Входите сюда! И вот мы оказались на этом чердаке! Чего они от нас хотят?

— Они и сейчас где-нибудь тут, я уверен! — Трувер огляделся, откашлялся и мягко спросил: — Почтенные господа буковки, будьте добры подать голос, если вы тут присутствуете!

— Мы все тут! — тоненько, но отчетливо пискнуло разом изо всех углов чердака. — Мы дома! Мы тут родились!

— С добрым утром! — как можно вежливее сказал Трувер. — Вам чего-нибудь еще от нас нужно?..

— Постелите что-нибудь беленькое, вам виднее будет, — приказали буквы.

Едва им постелили большой белый платок, как он весь покрылся узором — сотни разных букв тесно заполнили его, засуетились, забегали и быстро выстроились в ряды строчек, в отряды отдельных строф и в целый полк какой-то поэмы, или баллады, или еще чего-то, чему и места не хватило на платке, так что множество букв, как букашки, столпилось и сновало еще прямо на полу, вокруг платка.

— Ну! — повелительно пискнула значительная большая красная буква. — Начинай расколдовывать все, что в нас вложил и заколдовал старый Менестрель!

— Как… расколдовать? То есть читать?

— Ну да, вы, люди, это так называете. Начинай!

Ртутти и Жонглер, незнакомые с искусством чтения, уставились на Трувера, и тот начал медленно, нараспев читать вслух то, что было «заколдовано» в буквах.

На первый взгляд это был тот самый старый миракль, который они должны были разыгрывать на городской площади в праздник дня святого Пуллинария. Только кое-где вставлены были совсем новые стишки и реплики, а потом целая ядовитая, издевательская баллада, которая так понравилась вчерашнему рыцарю. А уж конец представления! Там было такое, что и прочесть было страшновато.

— Все равно, чудесные стихи! Звенят, как колокол! — с восхищением воскликнул Трувер.

— Свободные, как птичье пение! — воскликнул Жонглер.

А карлик Ртутти, чуть не плача, схватился за волосы и завопил:

— Да! Да! Как птичье пение! Мы и сами будем как птички — в хорошей клеточке с толстой решеточкой, если будем настолько сумасшедшими, чтоб спеть такие песенки на городском празднике! Вы что, с ума посходили?

— Я ведь ничего про это не сказал… — смущенно пробормотал Трувер. — Просто я вижу, что стихи уж очень хороши.

Жонглер сказал:

— Это какие-то странные стихи. Я, кажется, их запомнил до последней буквы. Разве это может быть?

— Ой… Я тоже! — в испуге воскликнул Ртутти. — Ну ладно, когда мы уйдем отсюда подальше месяца на три пути, мы как-нибудь это сыграем, но не на этой неделе и не в этом городе, где…

— В этом городе. И на этой неделе! Вы должны! — удивительно властно и даже не очень пискливо проговорили знакомые голоса.

Ртутти в отчаянии рванул себя за волосы, но вдруг хитро улыбнулся и покладисто ответил:

— Можно, можно, отчего же! Тем более раз люди… то есть вот эти уважаемые наши приятели просят… Отчего не попеть! — Он подмигнул товарищам, и они надели шляпы, отправились на улицу, и, когда завернули за угол, Ртутти, опасливо оглянувшись, шепотом сказал:

— С этими рукописными чертенятами лучше не спорить. Мы их надуем: сделаем вид, что согласились, а когда дойдет до представления на площади — мы все сыграем и споем по-старому, как всегда. Магистрат нам хорошо заплатит, и мы поскорей уйдем, пока эти пискливые закорючки, петельки и хвостики не подвели нас под пеньковую петельку между двух столбов на площади… За такие стишки заработать себе местечко на магистратских качелях — это раз плюнуть!

Трувер вздохнул и кивнул, соглашаясь. Стихи ему очень, очень нравились, а вот виселица — ни капельки!

Посреди главной соборной площади плотники уже сколотили высокий помост для представления «Действа о Драконе».

Портные сшили костюмы чертей, рыцарей и святого Пуллинария, маляры подкрасили свежими красками громадную и ужасную голову Дракона, а бочары натянули на множество ободьев от винных бочек длинную холщовую кишку — туловище Дракона, который должен был, к ужасу зрителей, появиться в самый страшный момент представления.