Рыцари свастики - [33]
И будьте уверены, господа, что недалек тот день, когда наступит золотая осень сбора плодов нашей деятельности!
Голос Рихарда Грифе дрогнул и оборвался. Все посмотрели в сторону поворота его головы. В дверях гостиной стоял незнакомый господин с холеной внешностью и благородной сединой на висках. Леопольд замер от неожиданности: против всех расчетов и планов на виллу явился его отец, который, по его сведениям, должен был пробыть еще не менее суток в Париже.
— Продолжайте, господа, это весьма интересная программа! — без тени иронии произнес Отто фон Гравенау.
ПЕРВЫЕ УСПЕХИ
«Наконец-то мы вместе»
Вечером 28 ноября 1964 года к общественному зданию «Дёренер Машпарк» в Ганновере съезжались «фольксвагены», «таунусы» и «оппели». Прохожие равнодушно шли мимо: очередной съезд какой-либо организации. Любопытных было мало. Ганноверцы уже давно свыклись с тем обстоятельством, что их город стал излюбленным местом всевозможных сборищ. Около здания было всего несколько полицейских. Скандалов не наблюдалось: очередное заседание, мало ли их проходит каждый день.
Когда к зданию подкатил черный «мерседес», группа людей, ожидавших у входа, привычно вытянулась. Из машины вышли двое. Их почтительно приветствовали собравшиеся:
— Добрый вечер, господин Тилен!
— Добрый вечер, господин Прункман!
Прибывшие благосклонно отвечали на приветствия и не спеша продвигались в сторону входа.
В большом зале висел густой туман табачного дыма и гул голосов. Тилен поморщился и направился к столу президиума, где уже сидели несколько человек.
— Господин Тилен, я думаю, пора начинать.
Говоривший был высокий, довольно стройный для своих сорока трех лет господин. У него были седеющие волосы, но можно было догадаться, что в свое время он был блондином. Его подчеркнутая сдержанность и холеная внешность выдавали в нем дворянское происхождение.
Тилен, плотный полнеющий мужчина среднего роста, с открытым лбом и пронзительным взглядом больших, чуть навыкате глаз, кивнул головой в знак согласия:
— Да, господин фон Тадден, ждать больше не стоит. Все, на кого мы реально могли рассчитывать, видимо, уже в зале.
Он внимательно осмотрел зал. Более половины мест были пусты.
— Сколько человек зарегистрировалось? — спросил Тилен.
— Из тысячи двухсот приглашенных прибыло семьсот восемь человек, — ответил фон Тадден.
— Ну что же, для начала это совсем неплохо, — бодрым голосом заметил Тилен.
Фон Тадден повернулся лицом к залу и позвонил в маленький серебряный колокольчик. Шум в зале заметно спал.
— Господа, — громко обратился фон Тадден к сидевшим в зале, — прошу вашего внимания. Разрешите предоставить слово председателю Немецкой партии господину Фридриху Тилену.
Громкие аплодисменты встретили оратора.
Подойдя к трибуне, Тилен наклонил голову и на несколько мгновений застыл в этой позе. Сидевшим в зале он напоминал быка, вышедшего на бой с тореадором. Когда наступила напряженная тишина и семьсот пар глаз сфокусировались на трибуне, Тилен резко поднял голову. Лицо его выражало решительность и твердость, вокруг рта обозначились резкие складки. Он смотрел в зал глазами ясновидца и пророка.
— Я приветствую сидящих в этом зале немецких мужчин и женщин, которых привело сюда высокое чувство ответственности за судьбы Германии, за судьбы немецкого народа. Мы собрались здесь, чтобы положить конец позорному прозябанию нашей страны. Присутствующие в этом зале преисполнены твердого намерения основать новый, жизнеспособный организм, который впитает в себя лучшие, самые здоровые силы нации. Нашему учредительному съезду предшествовали контакты и встречи представителей многих партий национальной ориентации.
Двадцать второго августа в Билефельде состоялась конференция сторонников различных партий и групп национального лагеря. Там присутствовали шестьдесят представителей из Немецкой имперской партии, бременской организации, Немецкой партии, Свободно-социального союза, Немецкой свободной партии, Немецкой национальной народной партии и ряда союзов и объединений. Там был образован подготовительный комитет из десяти человек. Им поручено разработать манифест и устав новой партии. Сейчас эта большая и важная работа близится к завершению. Но уже сегодня мы твердо знаем: Германии нужен такой государственный и общественный строй, который создает общность между естественным авторитетом подлинной демократии и личной свободой гражданина, общность, воздающую в области социальной справедливости каждому свое.
Мы протестуем против засилья иностранного капитала и против наводнения страны иностранными рабочими. Мы требуем обеспечить немецким рабочим преимущественное право рабочего места по сравнению с гастарбайтер. Мы требуем защиты для немецких крестьян и сохранения здорового сельского хозяйства.
В зале раздался оглушительный рев одобрения.
Выкрики словно подстегнули Тилена, и он продолжал с еще большим пафосом:
— Особую защиту государство должно предоставить многодетным семьям. Мы требуем положить конец торговле сексом и воспитывать нашу молодежь здоровой и чистой. Наши женщины и дети не должны быть легкой добычей насильников.
Через двадцать лет после окончания войны мы требуем покончить с односторонними процессами над немецкими солдатами. Мы против прославления измены фатерлянду. Утверждать, что только Германия виновна во второй мировой войне, — значит морально самоуничтожать нашу нацию. Мужественная стойкость немецких солдат всех времен должна быть примером для бундесвера. Пока на отцах открыто и безнаказанно ставят клеймо преступников, сыновья не могут быть хорошими солдатами.
