Рыцари сумерек: Тайны спецслужб мира - [47]

Командиров в САС назначает свой штаб, не глядя на их звание. Эта странная система вызывала критику некоторых штабов, которые считали, что «хвост начинает вилять собакой». Однако если офицеры полка меняются обычно каждые три года, то рядовой состав, как правило, остается в подразделении в течение всей своей военной карьеры. Рядовые коммандос, переходя в САС, получают гораздо более значительную прибавку в жалованьи, чем офицеры, функция которых считается чуть ли не чиновничей. В ходе двух фаз отбора — «Счастливый путник» и «Чудный склон» — к офицерам относятся ровно так же, как и к рядовым (чего нет, пожалуй, нигде в армии), даже если известны их хорошие командирские качества.

В свои почти пятьдесят лет Ван Дорофелар помнит почти всю историю австралийской САС. Его грубый вид, лицо в шрамах странным образом контрастируют с окружающими его чистенькими мальчиками, англичанами или ирландцами на вид. Кажется, что этот сын голландского капитана подводной лодки, попавшего во время войны в Австралию, больше подходит для Иностранного легиона. Я сказал ему об этом, и он сардонически усмехается в ответ: «Не-ет, Иностранный легион ничего собой не представляет». Потом он соглашается присесть потолковать со мной.

Он убежден, что австралийская САС владеет лучшей в мире тактикой патрулирования в джунглях. «Во Вьетнаме нам не было рапных». Британцы, как он считает, «теряют свое превосходство в джунглях, потому что они слишком долго копаются в Северной Ирландии, хотя я им и в Арктику не посоветовал бы соваться...» Он жалуется на тенденцию «все больше полагаться в спецсилах на голую технологию». Ван Дорофелар уверен, что нельзя допустить полного подчинения человека технике. «Взять хоть этот прибор ночного видения, «Night Vision Goggles». Он усовершенствован и дает ночью более глубокое видение, но все-таки здорово отсекает боковое зрение. А для патруля ночью крайне важно видеть малейшее движение вокруг себя».

Все это вопрос времени — когда мы перестанем пользоваться компасом, и станем полагаться на глобальную систему определения координат (ГСОК), — имеется в виду переносной компьютерный аппарат, связывающийся со спутником и электронной картой местности, дающий человеку полное представление, в какой именно точке на карте он находится. ГСОК сейчас широко используются британской САС-22 и американскими подразделениями «Дельта» и «Морские львы». «Но если эти хреновины потеряются или сломаются, солдат все равно должен знать, как ему действовать самому и по старинке», — говорит Ван Дорофелар. «Технологии здорово усиливают внешние возможности для разведки. Это, конечно, важно. Но непосредственно в ходе операции солдату спецсил всегда надо видеть цель самому. Поэтому нам нужно делать главную ставку именно на человека».

«Гляди-ка, это крысы!» — замечает кандидат в САС, открывая кастрюлю со сваренными морскими свинками — это их первая горячая пища за неделю. К этому времени все уже съели свой шестидневный рацион, выданный в горах Стерлинг. «Я чувствую, как мое тело сжирает самое себя, — говорит один из людей. — Весь жир оно уже слопало, теперь, похоже, принялось за мясо — а ведь мясо — это мышцы!» Многие из кандидатов выглядят почти дистрофиками, потеряв по десять и более килограммов. Ребята жадно отдирают кусочки мяса от сваренных тушек морских свинок, да и бульон оказывается желанным гостем в их сжавшемся желудке. Надо есть — ничего не поделаешь. Никто ведь из них не знает, когда в следующий раз они получат пищу...

Пошел четвертый день испытаний на «Чудном склоне». Теперь десять человек кое-как двигают большую тележку на колесах, сымпровизированную из деревянных осей и шины. На тележке — амуниция весом в несколько сотен фунтов. Эта колымага отчаянно скрипит, виляя по неровной тропе. Несколько людей с каменными лицами тянут телегу за лямки, словно тягловые буйволы или «бурлаки на Волге». Никто даже не среагировал на маленького кенгуру или суслика, перепрыгнувшего через тропу. Даже неутомимый Бейли выглядит сникшим, словно у него случился трудный день на ферме. И все-таки они идут вперед, километр за километром по бесконечному и монотонному бушу, где хилые деревца не дают тени, под ногами скрипят высохшие листья. Парни с трудом маневрируют своей неуклюжей телегой среди буераков, напоминающих руины доисторических мегалитов...

На лицах людей, перепачаканных землей и пылью, темнеет многодневная щетина. Местами форма продралась и изобилует пятнами от пота. Запашок от них, надо сказать, чувствуется за несколько метров... Все таращат глаза, как могут, чтобы случаем не заснуть. Нет уж, на этом этапе никому не хочется выбывать. Многие настолько устали, что даже не способны раздумывать на эту тему, и двигаются чисто автоматически, притерпевшись к боли от каждого шага. Со стороны они напоминают скованных одной цепью каторжников, бредущих по пескам навстречу своей смерти — как это было в старину, когда Австралия служила тюрьмой для Британской империи.

Процессия неустанно движется вперед. Мерное поскрипывание колес телеги напрягает и без того расшатанные нервы инструкторов, которые идут рядом, придирчиво вглядываясь в лица испытуемых, стараясь уловить любой нюанс, выдающий внутреннее состояние человека. «Этот просто идет вперед, ни черта он не тянет!» — говорит высокий, квадратный в плечах сержант по кличке «Киви», новозеландец по происхождению, с самого начала испытаний проявивший себя страшным придирой. Он говорит о водолазе, пришедшем из морского флота. «А ведь его направят прямо в антитеррористическое морское подразделение. Но посмотрите, как он отдыхает под деревом. Нет, за ним нужен постоянный пригляд. А когда врываешься в помещение с террористами, каждый должен быть сам себе командиром...» Поступает приказ продолжать движение, и измученный командир поднимает своих сонных людей. Они уже еле идут, повозка заваливается набок, их головы виснут, у одного подгибаются колени и его подхватывают товарищи, люди начинают выбывать. Командир кричит на людей, пытаясь собрать группу вместе. «Этот долбошлеп слишком много болтает и все без толку, — замечает Киви о нем. — Да коммандос в настоящем деле даже плевать на него не станут». Офицер все еще надрывается, когда они доходят до дороги. Киви уже явно разозлен. Он садится на землю, достает свой листок с заметками и бросает: «Эй! Не будешь ли так чертовски любезен заткнуться?» Итак, внезапно начавшись, так же внезапно испытания заканчиваются.