Рыцари подземных магистралей - [10]

И плывун, забытый людьми, очнулся от анабиоза».

Юрий Павлович Тимофеев, врач приемного отделения спецбольницы, сонно зевнул. Поковырялся мизинцем в носу. Он, воспитанный человек, знал, что делать так некрасиво. Но в их «конторе» можно все. Даже чесать пяткой за ухом, если получится и если от этого становится легче на душе. Сутки дежурства подходили к концу, врач лениво заполнял карту нового пациента, только-только поступившего на «фильтрацию».

«Игорь Петрович Антонович, – вывел он таким почерком, что надпись смог бы прочитать только другой врач. И пошел «отоваривать» следующие графы: – Национальность – русский. Возраст – 21 год. Пол – мужской. Семейное положение – холост. Образование – среднее специальное. Место работы и должность – рабочий метростроя».

Юрий Павлович зевнул снова, поскреб могучей пятерней затылок. «Конечно, человек с фамилией Антонович – русский, – лениво подумал он. – А как же иначе? Мало того, что русский, так еще и интеллигент в пятом поколении. По лицу сразу видно». Но задавать какие-либо вопросы или размышлять над проблемами Тимофееву не хотелось. Какая, по большому счету, разница? Русский, белорус, еврей… Человек поступил в пункт «фильтрации» – значит, так надо. Его национальность никак не повлияет на окончательный диагноз. Если псих – значит, псих. И границы государств не помогут.

С хрустом, смачно зевнув, Юрий Павлович стал читать сопроводительные бумаги, представленные врачом «Скорой помощи».

– О! – радостно сказал он. – Вот и определилось, дорогой друг, куда мы вас направим…

Тимофеев снял трубку внутреннего телефона, набрал короткий номер.

– Игорь Борисович? – уточнил он. – Здравствуй, дорогой! Тут для тебя клиент прибыл. Из метро, да. Твой любимый. Ага! Рыцари в блестящих латах. Что? Да какие вопросы, дорогой! Лети! Забирай!

Тимофеев повесил трубку.

– Сокол! – улыбнулся он.

Дружески подмигнул парню, сидевшему в «боксе-приемнике». Тот понуро смотрел в пол, никак не реагируя на происходившее вокруг него.

– Да ты не переживай! – по-своему истолковав молчание Гошки, попытался ободрить Тимофеев. – В хорошие руки попадешь. Ракитин обожает истории про всадников, честное слово. Вот увидишь!

Двери входного отделения стукнули, и в помещении появился довольно молодой светловолосый мужчина. Гоша Антонович поглядел на вошедшего без особого любопытства. Мужчина лет тридцати – тридцати пяти. Худощавый, с коротко стриженными – «ежиком» – волосами. Глаза не злые и не равнодушные.

Психиатр быстрыми шагами пересек холл, полы халата при этом развевались.

– Здорово! – Ракитин энергично протянул руку врачу приемного отделения, крепко сжал вялую кисть Тимофеева.

Тот охнул.

– Псих! – заявил Юрий Павлович, потирая руку. – Искалечишь приемного врача, кто тебе редкие образцы поставлять будет? А?

– Ну, не такие уж и редкие, – не согласился Игорь Борисович. – Бывают и более раритетные. Вот только что с одной дамочкой средних лет общался. Ну никак отпустить меня не могла! Клялась, что ее похитили пятеро инопланетян на летающей тарелке. Ага! Утащили в какой-то странный парк, где на деревьях росли крикливые обезьяны. И, стало быть, там, в парке, инопланетные сволочи впятером глумились над ней. По-всякому. Такая вот чудовищная история… Пациентка просила срочно навести порядок в отделении. Закрыть окошки, чтобы тарелки летали снаружи.

– Глумились, значит, по-всякому? – с сочувствием спросил врач приемного отделения.

– По-всякому! – вздохнул психиатр.

– А на ветках росли именно крикливые обезьяны? – заинтересованно уточнил Тимофеев и поскреб пятерней затылок.

– Ага, – без улыбки ответил Ракитин. – А что, ты видел деревья, на которых растут некрикливые обезьяны?

– Я?! – удивился врач приемного покоя. Глянул на Игоря Борисовича, заметил подозрительный огонек любопытства в его глазах и решил, дабы не провоцировать коллегу, ответить честно: – Я – нет! Не видел таких деревьев.

– Ну вот! – обрадовался Ракитин. – Видишь – значит, порядок! Отдыхай!

Юрий Павлович Тимофеев внимательно посмотрел на коллегу, озадаченно погрыз кончик карандаша. Потом вставил его в ухо. Покрутил, исправляя ауру.

– Псих! – резюмировал он, – Слышь? Забирай еще одного психа, начинающего. Шагайте в отделение, с глаз долой. У меня до конца смены – полчаса. Ну вас на хрен с вашими приколами! Этот новенький – тихий. Сопровождения не требуется.

– Рыцарей видел? – заинтересованно спросил Ракитин у Гошки Антоновича.

Тот обреченно кивнул в знак согласия.

– Видел! – признался он. – Только мне никто не верит…

– Я – верю! – успокоил Игорь Борисович. – Пойдем, расскажешь все подробно.

Он открыл дверь «приемного пункта», выпуская новенького. Гошка встал с места, поплелся вперед, абсолютно не интересуясь тем, что происходило вокруг. Шок от пережитого в забое, от смерти товарищей был настолько велик, что Антоновича уже ничто не трогало.

Гошка продолжал жить там, в тоннеле.

«Обстановка на перегоне «Лесная» – «Площадь Мужества» осложнилась весной 1995 года, в те времена, когда средств на нормальное обслуживание линий метро у города не было. Плывун выбрал самый подходящий момент для удара! Резко увеличилось поступление воды и песка в тоннели. Гидроизоляция огромных «труб» не справлялась. Ей «стукнуло» двадцать лет – немалый возраст для инженерного сооружения. Водопесчаная смесь, словно напильник или гигантский наждачный камень, протачивала любые трещинки, расширяла их, терпеливо, настойчиво.