Рыцари Христа. Военно-монашеские ордены в средние века, XI-XVI вв. - [9]

. Тогда паломничества из Западной Европы возобновились, и на XI в. пришелся их золотой век. Успех крестового похода позволил возобновить индивидуальные паломничества: наряду с крестоносцами, селившимися здесь, Иерусалим посещали многочисленные паломники, не имевшие намерения здесь оседать, поскольку становление латинских государств, которые они осуждали за мирскую суетность, их не касалось. В религиозных христианских заведениях Иерусалима, основанных задолго до крестового похода, «бедные» часто находили приют и помощь. Действительно, ранее великодушие правоверных или покровительство со стороны князей давали возможность строить странноприимные дома, или госпитали (по-гречески ксенодохионы). Один из таких госпиталей построили благодаря Карлу Великому с согласия халифа Харун ар-Рашида. Бернард Монах рассказывал, что в 865 г. его и двух его спутников «приняли в странноприимном доме преславного императора Карла. Принимают здесь всех, кто является в это место из благочестия и говорит на романском языке. Дом находится по соседству с церковью, посвященной святой Марии. Благодаря рвению императора странноприимный дом имеет также прекрасную библиотеку, двенадцать домов, поля, виноградники и сад в долине Иосафата»[41]. Бернард описал также христианские церкви города, и в частности те, которые построил Константин: базилику, внутри которой оказалась Голгофа, анастасис, или ротонду с девятью колоннами, над Гробом Господним, а совсем рядом — церковь Святой Марии Латинской.

Именно в христианском квартале, расположенном вокруг Гроба Господня, и нашло конкретизацию представление о военно-монашеском ордене. В данном конкретном месте своего рассказа я не касаюсь вопроса о возможном влиянии на него мусульманской модели рибата. Я не отметаю с порога эту гипотезу, с полным правом выдвинутую некоторыми чуткими историками в трудах по антропологии; но поскольку этот вопрос следует связать с вероятным влиянием ислама на представление о священной войне, проблема во всей сложности заслуживает отдельного рассмотрения, для которого я выделю место в заключении книги.

Квартал Гроба Господня перед крестовым походом

В 1027 г. благодаря соглашению между византийским императором Константином VIII и фатимидским халифом удалось предпринять восстановление церквей, разрушенных при аль-Хакиме. Анастасис заново построили в 1048 г.; но базилику возвели уже латиняне — новое здание, большего размера, было освящено 15 июля 1149 г.

Потребность в новой постройке анастасиса, о которой позаботилась Византия, появилась в результате притока греков в Иерусалим. Между Константинополем и Сирией-Палестиной активно шла торговля, и в городе обосновались также итальянские союзники Византии, купцы из Амальфи. Они и возвели первый госпиталь по соседству с Гробом Господним. Это случилось между 1048 и 1063 гг.[42] Они также построили — или отстроили — монастырь Святой Марии и церковь. Этот ансамбль был передан клюнийским монахам, прибывшим из Италии, и получил название Святой Марии Латинской; потом к нему добавились молельня для женщин, посвященная святой Марии Магдалине, и женский монастырь, который латиняне в 1102 г. назвали Святой Марией Великой[43].

Оба монастыря давали приют паломникам; но вскоре их стало недостаточно, и монахи Святой Марии Латинской возвели госпиталь, посвященный святому Иоанну Милостивому или, может быть, уже святому Иоанну Крестителю[44]. Хронология этих различных построек точно не известна. В самом деле, с 1071 по 1098 г. Иерусалим оккупировали тюрки-сельджуки. Столь же ли благоволили они к христианам, как Фатимиды? Это не факт, и многие историки относят возведение всех этих построек к периоду до 1071 г., когда, естественно, требовалось разрешение со стороны мусульман. С другой стороны, непохоже, чтобы сельджуки чему-либо препятствовали, и есть немало признаков, что строительство монастырей и госпиталя относится ко времени между 1070 г. и 1080-ми гг.

Монахи-бенедиктинцы поручили руководить госпиталем благочестивому мирянину, брату Герарду, известному в свое время под именем Герард Госпитальер. Ален Белтьенс отверг нелепую традицию, давшую этому человеку имя Тенк и сделавшую из него некоего «рыцаря из Мартига»: гораздо более вероятно, что тот был амальфитянином[45]. Наряду с ним в госпитале служили миряне, которые вели монашеский образ жизни, не будучи монахами: они имели статус собратьев, самые смиренные — даже конверсов[46]. Предание утверждает, что Герард оставался на своем посту даже в период крестового похода и во время взятия города. Верно это или нет, не столь важно: именно он руководил госпиталем после 1099 г.

От бенедиктинского госпиталя к ордену Госпиталя

Но все-таки есть ли преемственность между бенедиктинским госпиталем и орденом Госпиталя, который стал формироваться после 1099 г.? Бенедиктинцы, изгнанные из города во время штурма, впоследствии вернулись в обитель Святой Марии Латинской. Ситуация изменилась: с одной стороны, они обнаружили напротив своего здания, в храме Гроба Господня, патриарха и двадцать каноников; с другой — выросло число паломников, которые нуждались в приюте. Согласно Михаэлю Матцке, который опирался на сохранившиеся первые дарственные акты, папа Урбан II со времен Клермонского собора собирался основать независимый странноприимный дом, и первые дарственные, составленные в Европе для этого дома, на деле были сделаны ради того, чтобы оказывать помощь крестоносцам в дороге. Учреждение в Иерусалиме независимого странноприимного дома было составной частью плана поддержки паломников нового типа — крестоносцев. Это всего лишь гипотеза; возможно, что папа, проявивший себя в Клермоне как идейный вдохновитель крестового похода, желал создания такого госпиталя, который бы он контролировал напрямую; отсюда один шаг до выдвижения плана вроде того, что представил Матцке, но, по мнению А. Латтрелла, например, этот шаг не был сделан