Рыцари Гирты - [2]

Несмотря на ранний час и утреннюю свежесть, все были очень воодушевлены предстоящий поездкой, с минуты на минуту ожидали графа Прицци.

— Едет! — весело и громко крикнул кто-то из-под арки ратуши, вскинул рог и приветственно задудел.

Не прошло и полминуты, как площадь наполнилась низким тяжелым гулом. С проспекта, в сопровождении большой группы нарядных верховых, выехал блестящий зеркально начищенным металлом экипаж на двух массивных, шипованных колесах, с модно загнутыми назад, густо дымящими, расчетверенными трубами над кормой, украшенным узкими прямоугольными, как очки князя Мунзе, зеркалами рулем и широким, роскошным, под стать дивану в герцогской гостиной сиденьем.

Граф Прицци сделал на нем круг по площади и, манерно подкручивая ручку газа, взрыкивая мотором, под всеобщие приветственные восторженные окрики, въехал в ворота герцогского парка и направился ко дворцу. Через некоторое время он вернулся. Салютуя своим подданным ножнами с изогнутым мечом, придерживаясь за графа свободной рукой, позади коменданта Гирты сидела принцесса Вероника.

На ее лице играла вдохновенная счастливая улыбка, а ее темная, перевитая багровыми лентами коса, полы длинного серого платья и синий плащ летели по ветру. Глаза герцогини горели неудержимым и грозным огнем и все, кто был на площади с восхищением и радостью смотрели на нее, любуясь ее грозным и одновременно радостным видом.

Следом от дворца выдвинулась и свита герцогини. Граф Прицци дал сигнал своим сопровождающим, сделал еще один круг по периметру площади, формируя за собой колонну для движения по городу, и выехал на проспект Булле, по направлению к рыночной площади и собору Христова Пришествия.

Кто не был еще в седле, спешили к своим коням, вскакивали в седла. Кучера подгоняли коней, трогали с места повозки и кареты. И не прошло и десяти минут, как на площади не осталось и трети из тех, кто собрался сегодня перед герцогским дворцом, чтобы так или иначе поучаствовать в этом веселом выезде. Остались провожающие мужей жены с грудными детьми, пожилые, те, кто решил, что им лень ехать сегодня, капитан Форнолле со своими гвардейцами у ворот парка, начальник штаба Вольфганг Пескин, прокурор Гирты Максимилиан Курцо, и усатый старичок в огромных очках, друг консьержа из дома Вертуры, неизвестно как оказавшийся этим утром на площади в столь сиятельной компании высшего общества Гирты.

Следуя по заранее намеченному, отцепленному полицией маршруту, граф Прицци поддал скорости и они с принцессой и сопровождающими их Фарканто, рыжей Лизой, Корном, Вертурой, Марисой и остальными, оглашая улицы предупредительным ревом рогов, чтобы прохожие, кому полиция Гирты по каким-то причинам не указ, посторонились прочь, направились в сторону восточных ворот. Уже за городскими стенами, где дорога была посвободнее, граф Прицци наддал на ручку газа и его двухколесный экипаж, выдохнув из всех своих восьми украшенных лиловыми драконами труб потоки густого черного дыма, разбрасывая веерами брызги из огромных желтых луж, с ревом помчался по дороге в сторону Елового предместья. Фарканто пришпорил коня и, подзадоривая коменданта, помчался рядом с ним. Его черный конь бежал с такой небывалой скоростью, какой Вертура не видел в жизни ни у одной лошади и в какой-то момент даже обогнал графа, чей экипаж, похоже все-таки испытывал некоторые трудности с проходимостью по разъезженной грязной дороге. Сын магистра Роффе тоже пришпорил коня, который, кажется, был не хуже чем у Фарканто, выхватил из кобуры короткое ружье и, с треском стреляя из него в воздух, погнал за ними. Следом за уехавшими вперед, призывно загудев в рога, распугивая пеших и верховых, устремили своих коней в сторону леса, помчались и другие молодые мужчины и особенно бойкие из девиц.

Кто-то упал с лошади. Вертура и Мариса не стали испытывать себя, решили не принимать участия в этом веселом преследовании.

Белое пасмурное небо слепило глаза. Ветер раскачивал в полях капустную ботву. Раздувал высоко поднятые знамена и вымпелы. От его напористых прохладных порывов, от цоканья копыт и позвякивания сбруй, от ощущения начала путешествия, на душе становилось как-то по особенному легко и весело. Рыцари прикладывались к флягам, доставали из походных сумок бутерброды, делились с товарищами, со своими спутницами, женами и детьми. Весело беседовали друг с другом. В конце колонны, где ехали граф Тинкала и его разбойники, снова завывала волынка. Сам граф бил в барабан, задавая ритм. К нему присоединился какой-то пожилой пьяный рыцарь с гитарой. Заиграли бестолковый бравурный гимн.

* * *

На дороге в лесу, на склоне холма, встретили сына мэра Гирты. Тот был зол, сидел на камне, с досадой поглядывал на тяжело и печально хромающую неподалеку в лесу лошадь, ожидал, когда ему подадут новую, но, сколько его не расспрашивали, так и не сказал, что с ним случилось.

Уехавших вперед, нагнали в Еловом предместье. Граф Прицци в благородной позе восседал боком на сиденье своего экипажа, облокотившись о руль и подогнув колено. Принцесса Вероника вышла из ворот монастыря, где она заходила в храм, чтобы поставить свечи и сделать пожертвование. Перекрестилась, скинула с волос свой узкий багровый платок. Фарканто, что сопровождал ее, тоже осенил себя крестом, надел на голову свой легкий стальной шлем, пристраивая поудобнее, затянул под подбородком ремень.