«Рыцари церкви». Кто они? Очерки об истории и современной деятельности католических орденов - [28]

Кроме различных постановлений и других документов, изданных орденским капитулом, и указов великих магистров в книге были опубликованы папские буллы и грамоты, жалованные иоаннитам римской курией. Сие творение, написанное под непосредственным руководством радетеля Мальтийского ордена Павла I, проникнуто беспредельной преданностью папе и римско-католической церкви. Переводчики книги, знавшие, что главой ордена был российский император, в какой-то степени пытались смягчить тональность отношений «иноверного» государя к римскому понтифику, переводя, например, слово «католический» как «кафолический» – уловка, призванная, видимо, подразумевать византийскую церковь. Этот неуклюжий приём, однако, ещё отчётливее подчёркивал всю несообразность связи: римский первосвященник – православный государь.

Уже в предисловии переводчики из иностранной коллегии обращаются к Павлу I с такими странными пожеланиями:

«…буди в обладателях царств болий, яко же Иоанн Креститель, защитник сего ордена. Крестом Предтечи побеждай, сокрушай, низлагай, поражай всех супостатов, измождай плоти их, да дух спасётся и буди им страшен паче всех царей земных!»

Между тем, иронизирует уже упомянутый нами Е. П. Карнович, в самой книге все желаемые переводчиками победы, сокрушения, низложения, поражения, измождения и устрашения относились исключительно к торжеству и благоденствию католичества и как на венец всех рыцарских добродетелей указывалось на готовность госпитальеров положить душу за други своя, сиречь «кафоликов», то есть собственно католиков – последователей римской, а не какой-либо другой христианской церкви.

Появление книги «Уложение…» возбудило тревогу и опасения среди русского духовенства, тем паче что инициатором её издания был не кто иной, как император всероссийский. Но плетью обуха не перешибёшь…

Отношения России с Мальтой и орденом иоаннитов были вызваны во времена великого магистра Раймунда де Рокафуль (1697—1720 гг.) необходимостью создания единого широкого фронта против мусульман, однако никаких документов, свидетельствующих об этом, не сохранилось, а устные рассказы, передававшиеся из поколения в поколение, были крайне противоречивыми и сбивчивыми. Даже само достославное военно-монашеское братство поначалу называлось в России орденом святой Мальты или «Ивановским». Пётр Великий, и об этом доподлинно известно, вручив свою грамоту, отправил на архипелаг к великому магистру графа Бориса Петровича Шереметева, который затем первым из русских красовался при дворе со знаком Мальтийского ордена на груди.

Сохранились в архивах и сведения о том, что в царствование Елизаветы Петровны явился в Санкт-Петербург посланник великого магистра Сакрамоза:

«…её императорское величество изволила апробовать доклад канцлера графа Воронцова о выдаче маркизу Сакрамозе фунта лучшего ревеня, дабы он мог отвезти сие в подарок своему гранд-метру». И только! Зачем являлся мальтийский рыцарь к петербургскому двору, как был встречен, каких результатов достиг – о сём история умалчивает. Видно, всё ограничилось фунтом ревеня для компота.

Императрица Екатерина Великая благосклонно относилась к Мальтийскому ордену и его великому магистру – престарелому принцу Рогану, известному тем, что он, собрав в последний раз высшее законодательное учреждение ордена – генеральный капитул, издал кодекс законов госпитальеров, так называемый «Codice del sacro militare ordine Gierosolimitano», коим частично орден пользуется по сию пору.

Екатерина послала на Мальту шесть молодых русских для приобретения там «навыка навигационного и морского дела» и, имея политические виды на орден, отправила туда в качестве посланника офицера российского флота Антония Псаро (грека по национальности). Его поведение насторожило рыцарское начальство, которое заподозрило в нём шпиона. Время для направления посланника было выбрано неудачно, ибо тогда вовсю ходили слухи, что Россия-де не прочь прибрать к рукам острова мальтийского архипелага – Мальту, Гоцо, Комино и др., расположенные в стратегически выгодном центре Средиземного моря.

И тем не менее рыцари-монахи вынуждены были искать союза с Россией в борьбе против турок. Министр иностранных дел французского короля Людовика XV граф Шуазель, недовольный сближением Мальтийского ордена с Россией и крепнувшими личными отношениями Рогана с императрицей, пригрозил великому магистру конфискацией всего имущества и земельных участков иоаннитов, находившихся во Франции, если рыцари не прекратят «российский флирт». Роган пошёл на попятную и отказался от альянса с Россией.

И всё же до конца своей жизни высший иерарх мальтийцев состоял в тайных сношениях с Екатериной II, переслав ей, в частности, все планы и карты, составленные орденом для военной экспедиции на Восток, а также передав содержание секретных инструкций для руководителя похода.

Когда конфликт между Шуазелем и Роганом частично угас, государыня назначила на Мальту посланника Кабалькабо. Великий магистр довёл до сведения Екатерины своё мнение, что считает прибытие маркиза на архипелаг большой честью, однако орден настолько ограничен в финансовых средствах, что не может позволить себе иметь при пышном дворе Екатерины такого представителя, который «поддерживал бы там блеском своей обстановки достоинство ордена». Императрица вняла намёку и после смерти Кабалькабо не назначила нового дипломатического представителя России при ордене.