«Рыцари церкви». Кто они? Очерки об истории и современной деятельности католических орденов - [14]

Катары вели жизнь в простоте и смирении. Поскольку они не признавали католические храмы, то молились под открытым небом или в обычных домах и даже сараях. Они были вегетарианцами, но употребление в пищу рыбы разрешалось.

По ряду причин даже некоторым феодалам импонировала катарская вера. Часть из них была настроена антиклерикально вследствие коррумпированности католических иерархов, других привлекала веротерпимость катаров. Все они хотели положить конец церковной десятине, так как довольно значительная доля их доходов оседала в папской казне. Поэтому многие дворяне припиренейской округи, старея, становились «совершенными». Не менее одной трети «parfaits» перед началом альбигойских войн состояло из дворян Лангедока.

В 1145 г., за 65 лет до религиозных войн, Бернар Клервоский путешествовал по Лангедоку и читал проповеди против еретиков. Его поразило не столько учение катаров, сколько безнадёжное состояние здесь католической церкви. В отношении же катаров Бернар сказал:

«Конечно, для них нет никаких других христианских проповедей, кроме их собственных, но их помыслы и нравы чисты…»

В начале XIII в. Рим был весьма обеспокоен таким развитием событий в Лангедоке. Кроме того, мимо внимания понтифика не прошёл тот факт, что северофранцузские и немецкие дворяне с откровенным вожделением взирали на богатые лангедокские города и деревни. Курия решила, что северные бароны и составят костяк боевых отрядов церкви. Начались альбигойские войны, о которых мы уже вкратце рассказали…

В последний оплот катаров превратился хорошо укреплённый замок Монсегюр, который они считали священным. Эта цитадель находилась на вершине горы, и её амбразуры и стены были ориентированы по сторонам света, так что позволяли исчислять дни солнцестояния.

Десять месяцев крестоносцы вели осаду Монсегюра, и, несмотря на отчаянное сопротивление, осаждённые в марте 1244 г. были вынуждены капитулировать.

Ещё до начала альбигойских войн по всей Европе распространились слухи о несметных сокровищах катаров. Предполагали, что все они запрятаны в пещерах и подземельях Монсегюра. После того как крепость катаров пала, крестоносцами не найдено в ней ничего более или менее представлявшего интерес. Однако во время осады и сдачи крепости происходили чрезвычайно странные вещи.

В осаде Монсегюра участвовало более 10 тысяч человек. Хорошо вооружённая и обученная армия крестоносцев пыталась взять в кольцо всю гору, отрезав все подступы и уморив катаров голодом. Следует сказать сразу, что им не удалось полностью замкнуть кольцо. Многие солдаты из крестоносной армии были выходцами из Лангедока и втайне сочувствовали учению катаров, с этой точки зрения они были ненадёжные воины. Для катаров поэтому не представляло большого труда преодолевать неприятельские линии и доставлять в крепость провиант и подкрепления. В январе 1244 г., за три месяца до падения цитадели, двое «совершенных» покинули крепость. По более поздним письменным сообщениям, они вынесли сокровища катаров – золото, серебро и монеты, которые были спрятаны сначала в укреплённой горной пещере, а затем в какой-то другой крепости. Эти сокровища исчезли, и до поры до времени их след был потерян.

После падения Монсегюра в крепости осталось около четырехсот человек: более 180 «совершенных», остальные – рыцари, воины, помещики, их семьи. Неожиданно осаждавшие предъявили им довольно мягкие условия: всем воинам даровалось прощение за совершённые преступления, а также разрешён свободный выход из крепости вместе со своим имуществом и ценностями; всем «совершенным» была объявлена свобода, если они откажутся от своих еретических заблуждений и принесут покаяние инквизиции в своих грехах.

Для обсуждения этих условий защитники Монсегюра попросили двухнедельное перемирие. Насколько известно, ни один из «parfaits» не принял условий, все они решились на мученическую смерть на костре инквизиции. Кроме того, ещё 15 воинов и 6 женщин дали обет «consolamentum» и превратились в «parfaits», что было равносильно смертному приговору. 15 марта срок истёк. Ранним утром следующего дня более 200 «совершенных» были сожжены у подножия горы.

За время перемирия вопреки всем опасностям четверо «parfaits» были спрятаны в крепости, а в ночь на 16 марта они бежали и унесли с собой легендарное сокровище катаров. Под пыткой крестоносной инквизиции комендант Монсегюра Арно-Роже де Мирпуа показал:

«Бежавшие „совершенные“ носили имена Хуго, Экар, Кламен и Эмвель. Более о них я ничего не ведаю. Я сам организовал их побег, они унесли с собой наши сокровища и документы. Все катарские тайны содержал свёрток».

Что же находилось в том свёртке? Может быть, религиозные книги, манускрипты, секретные письма или реликвии? В любом случае то, что не должно было попасть в руки «рыцарей церкви». Невольно вспоминается легенда, которая связывает катаров с чашей святого Грааля (сосуд тайной вечери, куда затем была собрана кровь распятого Христа). Но какую ценность могла иметь эта чаша для катаров, считавших Христа всего-навсего одним из пророков? И всё же связь между катарами и культом Грааля существует. Очевидно, что в некоторых поэмах о нём, например у Кретьена де Труа в «Персевале» или у Вольфрама фон Эшенбаха в его стихотворном рыцарском романе «Парцифаль», содержатся идеи катаров. В ходе альбигойских войн клирики обрушивались на легенды о Граале и объявили их порочными, а подчас и еретическими. Ныне мы можем констатировать, что отдельные пассажи в поэмах о Граале не только в высшей степени неортодоксальны, но и, безусловно, навеяны катарскими представлениями.