Рыцарь «змеиного» клинка - [41]

— Это не так. Я не знаю его.

— Странно. А он знает тебя. Сказал, что якобы ненамного разминулся с тобой в Дуросторе. И похоже, этот тип был сильно расстроен тем, что ему пришлось гнаться за тобой так далеко. Он громко и недвусмысленно выражал свое недовольство, ну совсем как бог.

Я вспомнил о всаднике, который наблюдал с причала за отплытием нашей лодки. Но даже если это тот самый, все равно непонятно, кто он такой и почему преследует меня. Поэтому я ответил с некоторым раздражением:

— Кто бы это ни был, мне не нравится, когда меня преследуют.

— Тогда я рад, что притворился, будто ничего не слышал о тебе и в глаза тебя не видел. Однако этот Тор все-таки добрался до меня, Грязного Мейруса, и начал расспрашивать о тебе, поэтому он, должно быть, умен и ловок. Он очень быстро узнал, что я, так сказать, городской источник информации. Этот тип ждет, что ты посетишь меня. Уверен, он снова появится здесь, дабы разыскать тебя.

Встревожившись, сам не понимая почему, я резко бросил:

— Мне нет до этого парня никакого дела! Я его не знаю. И никогда не слышал ни о ком, кто присвоил бы себе имя древнего бога.

И тут Сванильда беззаботно заметила:

— Вот забавно, в латинском написании имя Тор всего лишь на одну букву отличается от твоего собственного, Торн.

Ее неожиданное замечание привело меня в чувство, и я пробормотал:

— Ты права. Я так редко видел свое имя в написанном виде. И раньше я как-то не задумывался об этом.

Мне хотелось обдумать это маленькое открытие, но Мейрус продолжил донимать меня:

— Могу я по секрету спросить тебя, маршал, а не может этот человек быть твоим старым врагом?

Снова непонятно почему разозлившись, я процедил сквозь зубы:

— Я стараюсь вспомнить, но у меня никогда не было врага — ни бога, ни смертного — по имени Тор. Но если этот тип и впрямь мой враг и если он снова придет к тебе, можешь сказать ему, что я предпочитаю встречаться с врагами лицом к лицу.

— Полагаю, лучше тебе самому сказать ему все это. Думаю, тебе будет любопытно взглянуть на этого пресловутого Тора.

И снова я не смог объяснить почему, но сердце мое сжало какое-то предчувствие. Однако к этому времени я уже был слишком раздосадован и потому воскликнул:

— Да пойми же, Грязный Мейрус! Мне нет совершенно никакого дела до какого-то докучливого незнакомца. Я отношусь к этому человеку, который, подобно собаке, идет по моему следу, так же, как в свое время передовой отряд готов относился к неповоротливым гепидам. Зови сюда своего проводника по имени Личинка, и мы поедем. Если какой-то бог, божество или божок и правда разыскивает меня, пусть тащится за мной на болота.

— Как скажешь, сайон Торн. Я так понимаю, что, если этот человек снова придет сюда, я могу указать ему, куда ты отправился?

— Иисус Христос! Лучше утопи его в чане со своей вонючей грязью! Хватит уже обсуждать эту тему!

Мейрус, защищаясь, поднял руки и сказал:

— Ох, vái! Ты разозлился и пришел в такую же ярость, как и он. Ты и сам похож на бога. Клянусь предками, маршал, хотелось бы мне присутствовать при вашей с ним встрече. Встрече Тора и Торна.

3

Мы со Сванильдой не смогли покинуть Новиодун галопом: нам пришлось придерживать своих лошадей, потому что Личинка не мог выдержать такой темп. Выехав за пределы города, Сванильда оглянулась и сказала:

— Нас вроде бы никто не преследует, Торн.

Я проворчал:

— Может, боги предпочитают спать допоздна. В любом случае пусть этот соня катится к дьяволу.

— Мой fráuja Грязный Мейрус объяснил мне, что́ вы хотите, fráuja Торн, — сказал Личинка, задыхаясь от быстрого бега. — Я сведу вас с парой стариков остроготов, с которыми лично знаком, они, подобно остальным старикам, любят предаваться воспоминаниям.

— Отлично, Личинка. Но сможем ли мы проехать туда по этим болотам на лошадях? Или же нам время от времени придется добираться по воде?

— Нет, не беспокойтесь. Кое-где почва и впрямь покажется вам неприятной и топкой, но я знаю тропы, по которым мы сможем обойти трясину или пройти через нее. Вы можете довериться мне, fráuja, я доставлю вас в целости и сохранности.

Местность была совершенно плоской и сплошь покрытой серебристо-зеленой перистой травой, которая, если бы стояла прямо, была бы выше моего роста. Однако ее тонкие стебли сгибались до земли под порывами ветра, трава колыхалась подобно волнам и была по колено Личинке и нашим лошадям. Там, где она не росла, землю покрывали голубоватые цветы шалфея; они издавали очень резкий запах.

Нам частенько встречались стаи птиц, некоторых из них мне прежде никогда не доводилось видеть. Это были тонкоклювые ибисы с лоснящимся оперением, неуклюжие пеликаны с грубыми клювами и изящные пушистые белые цапли. Нам не попались на глаза млекопитающие, обитатели дельты, хотя пару раз мы все-таки столкнулись с отбившимися от стада овцами, которые сбежали от своих хозяев, чтобы попастись на воле, поэтому они скорее выглядели дикими, чем домашними. Как и говорил Личинка, земля тут была топкой, копыта лошадей увязали в ней, однако то здесь, то там виднелись сухие и довольно крепкие холмы, на которых вполне можно было поставить дом. Именно на таких возвышенностях и строили свои дома местные жители.