Рыцарь в стиле хай-тек - [48]

Я верю, что демократия — единственно возможная политическая система для страны с образованным, думающим и сознательным населением.

Не то чтобы народ должен быть исключительно мудр. Он вовсе не такой. И чем большее количество человек принимает решение, тем больше шансов, что результат окажется плачевным. Чтобы вычислить IQ группы, возьмите средний IQ всех входящих в ее состав людей и разделите на их количество. Любой, кто управлял войсками, подтвердит вам, что суммарный интеллект сотни человек равен сообразительности многоножки. И даже хуже. Многоножка не наступает на собственные ноги.

Нет. Демократия — хорошая система, потому что несет в себе стабильность.

Во многих странах Южной Америки и Африки недовольный режимом индивид собирает шестьсот друзей, триста ружей и около сотни патронов и устраивает очередную революцию. Такая практика разрушительна для общества, она приводит к потере рабочего времени, убийству людей и уничтожению собственности.

В Америке такой индивид не уходит с ружьем в горы. Он становится политиком. Конечно, он понимает, что для того, чтобы добиться успеха, надо начать с самых низов — например, с инспекции канализации.

Итак, он борется за это место с шестью другими социальными неудачниками.

Если он проигрывает, то по крайней мере чувствует, что сделал все, чтобы улучшить положение, а если люди не оценили его, то они и не заслуживают его внимания. В любом случае выборы настолько выматывают физически и морально, вытягивают такую кучу денег, что первоначальный накал страстей явственно спадает.

Если он выиграет, то много вреда причинить не сможет. Существуют инженеры, которые следят за правильностью устройства канализационных труб. И — кто знает? Может, он действительно окажется прекрасным инспектором канализационных систем.

И в том, и в другом случае общество остается в выигрыше. Шесть потенциальных магнитов для неприятностей обезврежено, и только седьмому надо платить, однако от него можно еще получить в ответ выгоду в виде полезной работы.

Восточный блок наций лишил себя социальных преимуществ. Единственная политическая партия одобряет всех кандидатов на пост, убедившись в их лояльности, но при этом покрывая явные умственные недостатки — по крайней мере на низших уровнях. Таким образом, они только увеличивают социальное напряжение, которое создает условия для нестабильности, легко устраняющейся введением свободных выборов. И все же это лучше, чем распри между сыновьями короля, пытающимися решить, кто из них сядет на отцовский трон.

Демократия не работает до тех пор, пока не будет достигнут нужный уровень образования и не появятся соответствующие институты власти. Ни то, ни другое не грозит Польше тринадцатого века — по крайней мере еще два-три поколения, — как бы я ни старался.

Капитализм, существующий в двадцатом веке, имеет свои явные преимущества. Во-первых, компаниям позволено разоряться, то есть уходить в небытие. Орудия труда распределяются по другим областям, рабочие находят новые места, а беднягу менеджера, который в большинстве случаев и виноват в крахе, выгоняют взашей.

При экономике с централизованным управлением довольно неудобно, или даже невозможно, по политическим причинам, избавляться от не справляющихся с работой менеджеров.

В больших организациях индивида трудно заметить в толпе ему подобных, поэтому почти нереально выделиться каким-то хорошим делом. Таким образом, самым важным для карьеры становится задача не выделиться глупыми действиями. Дураков не увольняют, но и продвигают их тоже не часто. Понижая подчиненного, менеджеру приходится первым делом заявить, что тот, кто его возвел на данную ступень, не знал, что творит. Ему проще оставить дурака в покое и надеяться, что его никто не заметит. Нужно, чтобы случилось что-то очень значительное, например, взрыв атомной станции, дабы начались изменения. Но в большинстве случаев все идет по накатанной колее.

В результате те же самые дураки вечно допускают одинаковые ошибки. Люди деморализуются — особенно лучшие, инициативные работники. Полезная работа замедляется или вообще перестает выполняться. Я не говорю, что люди прекращают трудиться. Они все проявляют яростную активность, выглядят до крайности занятыми. Весь день изнуряют себя работой и приходят домой уставшими. Но их труд не приносит никаких результатов.

Однако эта проблема не ограничивается экономикой с централизованным управлением в Восточной Европе. В большинстве американских корпораций плохие менеджеры иногда получают «горизонтальное повышение» — пусть даже и в «ископаемые компании», — но их редко увольняют.

Другое преимущество капитализма: маленькие компании могут делать поразительные вещи, не вовлекаясь одновременно в политику. Я имею в виду и поразительно полезные вещи, и поразительно глупые. Если достаточное количество людей изобретает достаточное количество новинок и если существует механизм, сокращающий поток тупых идей, производство будет развиваться, а общество — получать пользу.

Люди качают головами и смеются над кем-то, кто пытается на свои деньги сотворить глупость, но они не собираются голосовать за низложение своего конгрессмена из-за чудаковатого изобретателя. Однако в том случае, если тратятся государственные деньги, народ обоснованно полагает, что впустую пропадают национальные капиталы, и дело приобретает политический оттенок. Вспомните, как одна прорвавшаяся прокладка заморозила всю космическую программу Америки на годы.