Рыцарь в стиле хай-тек - [16]

Когда я зашел в предбанник, пан Конрад уже выходил оттуда, оставив свою одежду и доспехи валяться по полу.

— Прекрасная мысль, — заметил он, увидев мои кувшины. — Эй, парень, сбегай принеси нам еще парочку кувшинов! И кружки!

Он исчез в темноте парилки.

Девушки, увидев, как Конрад разбросал свою одежду и доспехи по полу, естественно, пришли к выводу, что именно так все и ведут себя в бане. Кожу и железо погребли под собой чулки и вышивные нижние юбки.

Мое оружие и доспехи стоили в три раза больше суммы, звеневшей в моем кошельке. Обращаться с ними таким неподобающим образом показалось мне святотатством, но я все равно последовал примеру остальных — чтобы не выделяться.

Когда я уже закончил раздеваться, в предбанник вошла старая служанка, покачала седой головой при виде беспорядка и принялась складывать вещи. Я хотел было приказать ей обращаться с моим снаряжением как можно аккуратнее, но не стал этого делать, побоявшись, что она потребует вознаграждения за услугу.

В самой бане окон не оказалось: помещение освещали две масляные лампы, к которым надо еще привыкнуть, пока начнешь хоть что-то различать в их свете.

— Так-так, — произнес голос, который я почти узнал, — они, кажется, стали впускать сюда кого попало.

— Можно подумать, здесь публичный дом, — согласился второй смутно знакомый голос.

— С другой стороны, он действительно публичный, с разной публикой вроде нас, и это, несомненно, дом.

— Точно, — подтвердил третий голос, — и я бы сказал, не самый плохой.

— В самом деле, здесь есть пять предметов действительно лучших в своем роде.

— Неодетым девушкам следует дать право посещения любого дома, — вставил первый. — Лично я за то, чтобы издали подобный указ.

— Предложение выдвинуто, подтверждено и поддержано большинством голосов.

Было все еще слишком темно, чтобы разглядеть, кто же говорит. Напрягая зрение и пытаясь увидеть говоривших, я ударился голенью о край одного из громадных чанов, наполовину утопленных в полу.

— Да, такой неуклюжий парень. А его мать так гордится им. Двадцать лет тщательного воспитания полетели к черту.

— Все матери одинаковы. У них это врожденное. Но заметь, он оказался достаточно предусмотрительным, чтобы принести с собой пиво. Если его мудрость соседствует со щедростью, думаю, мы сможем признать его достойным членом нашей компании.

Девушки обменялись смешками, но мне показалось, что вести себя задиристо в голом виде немного неуместно. Будь я во всеоружии, мой ответ на насмешки мог оказаться болезненным, а так я попытался отшутиться:

— Я принес кувшин со стола, иначе он почувствовал бы себя брошенным. Этой самой ночью мусульманские дети лягут в постель, умирая от жажды, поэтому грех быть расточительным.

— Знаете, — в первый раз подал голос Конрад, — моя мама использовала тот же аргумент, когда пыталась заставить меня есть овощи.

— Моя тоже, хотя о пиве она никогда так не говорила, — поделился второй. — Я все время просил ее отослать пищу несчастным детям, но она пропускала мои просьбы мимо ушей.

— Я делал то же самое, — откликнулся Конрад. — А что, все матери читают одни и те же книги?

— Моя мать вообще не умеет читать. Все же это замечательно, что Владимир принес пиво. Оно ведь могло попасть в руки какого-нибудь невоздержанного алкоголика и, таким образом, послужило бы причиной свершения еще одного греха.

— Плюс парочки плотских грехов.

— Да кто же вы такие? — не выдержал я.

— Он нас не узнает! Я в отчаянии. Должно быть, все дело в куриной слепоте.

— Несомненно, вызванной постоянным любованием этими прекрасными девушками.

— Черт возьми!.. — высказался я.

— Мы из Гильдии Великих Пьющих Воинов Силезии!

— …Убийцы драконов, искатели сокровищ, спасатели впавших в отчаяние девиц!

— Все услуги предоставляются настоящими опоясанными рыцарями.

— Никогда не слышал о такой гильдии, — признался я.

— Неудивительно. Мы основали ее только сегодня вечером. В любом случае, если даже простолюдины могут основывать гильдии с разнообразными специальными привилегиями для членов, почему нам нельзя?

— Правильно. Мы, например, объявляем монополию нашей гильдии на спасение прекрасных девушек от отчаяния. Итак, вы, прекрасная пани, кажется, нуждаетесь в спасении?

— Но я не в отчаянии, — возразила Наталья.

— Легко поправимо. Гжегож может все устроить.

— Гжегож! — воскликнул я. — Ты мой двоюродный брат Гжегож!..

— Парень слегка тормозит, но в конце концов приходит к истине.

— А это — второй кузен. Нам есть чем гордиться, не так ли? — сказал его брат Виктор.

— Мы все-таки одна семья, Владимир, — добавил мой кузен Войцех, — так что залазь в чан, делись пивом и представь нас своим очаровательным подругам.

Я залез. Теперь мои глаза уже достаточно привыкли к освещению, и я видел очень хорошо.

— Угощайтесь пивом, если оно нужно вам до такой степени, что вы опускаетесь до попрошайничества. К сожалению, я не могу представить вас троих своим друзьям. Понимаете, им надо поддерживать свои стандарты, которые не позволят им общаться с менее счастливыми представителями моей семьи…

— Ну, прекратите, пан Владимир. Они хорошо подшутили над вами. Не надо их за это наказывать. Панове, я — пан Конрад Старгардский.