Рыцарь света - [229]

Так, на пир прибыл граф Арундел со своим многочисленным потомством, но уже без супруги — мир ее праху. Присутствовал на пиру и Гуго Бигод, даже намекал Артуру, что было бы неплохо обручить его младшего сына, тоже Гуго, с одной из новорожденных близняшек. Но Бигод давно хотел породниться с гронвудскими лордами, однако Милдрэд попросила мужа, чтобы подобного сближения не произошло. Она ничего не имела против самого графа, но не забыла, что ее матушка недолюбливала этого человека.

Говорили за столом и о Генри Винчестерском. После кончины венценосного брата епископ удалился во Францию, в монастырь Клюни, где посвятил себя молитве и благотворительности. Правда, недавно епископ вернулся. Он постарел, стал прихварывать, вот и решил провести последние годы в своем городе Винчестере, возле так любимого им зверинца редких животных, о которых ныне пишет познавательный труд.

Еще обсуждался неожиданный брак вдовы принца Юстаса, Констанции Французской. Ее так долго считали помешанной и бесплодной, что были удивлены, когда стало известно, что Людовик выдал сестру за графа Тулузского. И, как поговаривают, Констанция уже ждет ребенка.

К удивлению Милдрэд, в свите короля оказался и новый граф Херефордский Вальтер Фиц Миль. Он старался держаться с особой учтивостью, но супругов больше волновала участь его старшего брата. Оказалось, что Роджер, едва окончились военные действия, неожиданно для всех пожелал постричься в монахи в Глочестерском аббатстве. Прожил он там недолго, к вящей скорби Вальтера, у которого едва ли не слезы навернулись на глаза, когда он поведал о безвременной кончине старшего брата.

Да, многие умерли после окончания войн за корону. Тот же Ранульф Честерский. Ходили слухи, что графа отравил один из его соперников, у которого северный Честер некогда отвоевал замки. Однако король Генрих не очень скорбел о смерти столь сильного и непокорного лорда, даже говорил, что у него было бы немало проблем, останься своевольный Ранульф в живых.

Но это были грустные темы, а на пиру надлежало веселиться. И вновь звучала музыка, выступали певцы, кружились в танце пары, а когда наступил вечер и зажгли больше огней, присутствующие с воодушевлением внимали дивным историям о легендарном короле Артуре. Гостям особенно нравилось, когда эти истории рассказывал барон Гронвуда, который аккомпанировал себе на лютне, к вящему удовольствию королевы Элеоноры. Ему весьма ловко подыгрывал рыжий менестрель-валлиец Рис, а также солидный местный аббат Метью, что очень подивило собравшихся.

Королевская чета гостила в Гронвуде почти десять дней. И все это время продолжались празднества, охоты, пикники и конные прогулки — благо, что октябрь в этом году выдался солнечный, а дичи в фенах было столько, что к столу каждый раз подавалось свежее мясо. А завершилось все великолепным турниром, о котором еще долго говорили в округе.

Потом гости шумной толпой оставили Гронвуд, и хозяева смогли наконец-то передохнуть. Когда отбывала аббатиса Отилия, она неожиданно попросила встречи с супругами и поведала, что среди заводей фенов поселился некий отшельник, который ведет скромную жизнь в трудах и молитвах. Но Отилии сообщили, что это не кто иной, как Хорса из Фелинга, бунтовщик и родич миледи Милдрэд.

— И как теперь с ним быть? — спросила Отилия у лорда и леди Гронвуда.

Милдрэд промолчала, предоставив мужу вынести решение.

— Пусть там и остается, — ответил после краткого раздумья Артур.

Мать Отилия только улыбнулась и согласно кивнула.

В последующие годы Милдрэд и Артур оставались одной из самых блестящих и почитаемых пар в Англии. И хотя Артуру приходилось часто уезжать — то он воевал с Генрихом в Уэльсе, то отстраивал и расширял свои владения в Малмсбери, то его вызывала к себе в Нормандию императрица Матильда, сама так более никогда и не навестившая страну, за которую ранее столько боролась, — он всегда как на крыльях спешил в Гронвуд, который давно считал своим домом и в котором его ждала красавица жена.

Генрих Плантагенет правил вместе с Элеонорой много счастливых и полных свершений лет. Вместе они скакали из одного владения в другое, торопясь то на битву, то на празднество, вместе вершили суд и создавали законы, подтверждали права Церкви и городов, и трон королевы Элеоноры всегда стоял подле трона Генриха. Англия стала при них сильной страной, ужасы многолетней анархии забылись, в графствах появились королевские судьи, стали собирать налоги, а на неспокойной границе с Шотландией вновь возвели укрепленные башни.

Так что Генрих остался в истории Англии под новым прозвищем — Генрих Законодатель, и, по словам хрониста, «весь народ полюбил короля, ибо он творил справедливость и установил мир». Но именно королева Элеонора сделала его двор одним из самых великолепных в Европе. При этом она успевала рожать ему детей — и не только мальчиков. Так что Генрих стал отцом и будущей Матильды Баварской, и Элеоноры Кастильской, и Джоаны Сицилийской. Были у них еще и сыновья, появившиеся после тех, что умерли в младенчестве. И самыми известными из них со временем стали прославленный Ричард Львиное Сердце и Иоанн Безземельный. Генрих и Элеонора выгодно устраивали браки своих детей и благодаря своим войнам и умелой политике создали целую империю, которая осталась в истории под названием Анжуйской.