Рыцарь Родриго и его оруженосец - [7]

Малыш высунул язык.

– Да, ты болен, – удостоверился Родриго. – К тому же сильно. Немедленно в постель. С такими вещами не шутят.

– Не лягу я в постель.

– Ляжешь, причём немедленно.

– Нет.

– Ну, это мы посмотрим.

– Нет, не хочу и не буду!

– Оруженосец должен слушаться своего рыцаря, причём беспрекословно, как только ему будет приказано. Если я скажу: «Прыгни из окна», ты прыгнешь из окна. Если я скажу: «Ложись в постель», ты ляжешь в постель, понятно?

Малыш с сомнением посмотрел на Родриго:

– Ты это по правде или говоришь просто так, чтобы обдурить меня?

– Это правда, даю тебе честное разбойничье слово! Если ты не будешь слушаться, то не бывать тебе оруженосцем.

– А если я буду слушаться, тогда я твой оруженосец?

– Нн… ну ладно, чёрт с тобой, – сказал Родриго.

Малыш молчком стянул с себя мокрую одежду. Родриго приготовил ему постель, и Малыш юркнул под одеяло. Он даже не протестовал, когда Родриго сделал ему компресс на горло, и без возражений выпил ромашковый чай с мёдом, заботливо приготовленный рыцарем.

В следующие ночи Родриго Грубиан спал, сидя в своём старом кресле с высокой спинкой. Это было не особенно удобно, но ведь это лишь временно, говорил он себе. Как только мальчик поправится и снова встанет на ноги, тогда уж он как-нибудь от него избавится.

Дни напролёт они рассказывали друг другу о приключениях, которые им якобы пришлось пережить, при этом обманывая друг друга так, что корчились старые трухлявые балки в башенной комнате. Сперва Малыш рассказывал о своих проделках и безобразиях, которых на самом деле никогда не учинял. Он всего лишь хотел показать, что в нём присутствует дух настоящего, бессовестного рыцаря-разбойника.

Постепенно и Родриго вошёл во вкус и выдумывал всё новые истории, в которых сам он выступал в роли непобедимого и устрашающего героя. Он рассказывал о дерзких нападениях на княжеские кареты, когда он один побеждал целые отряды рыцарей; о проникновениях в королевские сокровищницы, где ему в руки перепадали мешки золота и бриллиантов; о турнирах, в которых он нанизывал на одну пику, словно сосиски, по три опасных противника; о карточной игре, в которой ему удалось обыграть самого чёрта собственной персоной; о бешеной скачке верхом на морском чудище, которое он обуздал, и о сказочной попойке с тремя ледяными великанами, которые жили на Северном полюсе и которых он споил до бесчувствия, а после обобрал до нитки.

Малыш слушал и не мог наслушаться. Глаза его блестели, уши горели, причём не от жара (жар уже давно спал), а от воодушевления. Он то и дело повторял:

– Дядя Родди, ты и правда самый великий. Я тоже хочу когда-нибудь стать таким, как ты.

Восторги юного гостя явно шли на пользу Родриго Грубиану. Он прямо-таки расцветал от своего хвастовства. Этот Малыш становился ему всё симпатичней.

«И правда, какой славный парнишка, – думал он про себя, – даже жалко, что скоро придётся его прогонять, иначе он ещё обнаружит мою гипсовую мастерскую и будет всем кругом о ней рассказывать – и тогда конец всей моей дурной славе».

Но избавление от мальчишки оказалось задачей, о которой легче рассказать, чем её выполнить. Но на всякий случай он покрепче запер дверь в свою пресловутую мастерскую, а ключ носил при себе и днём и ночью. Когда Малыш через несколько дней встал на ноги, Родриго отдал ему ключи от всех остальных дверей крепости, чтобы он мог осмотреться. Связка ключей была такой тяжёлой, что Малыш её еле таскал. Несмотря на это, ему удалось открыть одну за другой все двери. Он проинспектировал все залы и покои, в которых всё покрылось слоем пыли в палец толщиной, а с мебели свисали целые полотна паутины. Он слонялся по длинным галереям и проходам с их полуистлевшими настенными коврами, гобеленами и портретами предков, потемневшими от времени так, что и лиц не разобрать. Разумеется, он заглядывал и во все сундуки и шкафы и обследовал их содержимое. И наконец очутился в старом оружейном зале.

Здесь лежали и висели на подставках вдоль стен бесчисленные кольчуги, шлемы, доспехи для ног и для рук, щиты, мечи, шипованные булавы, алебарды, копья, турнирные пики, кинжалы, бронированные рукавицы и всякое прочее оснащение рыцарей-разбойников.

Малыш чувствовал, как учащённо бьётся его сердце. Поскольку в оружейном зале не было окон, он принёс горящий факел и основательно обследовал весь арсенал. Многие вещи уже слишком проржавели, чтобы их можно было ещё использовать, но под конец он нашёл вполне исправные доспехи со щитом и мечом, которые подходили ему по размеру. Их оставалось только хорошенько протереть от пыли и смазать. Он влез в эти железные одежды, водрузил на голову шлем, опоясался мечом, повесил на руку щит и, звеня и громыхая, вернулся по залам и коридорам, по винтовой лестнице вверх – в башенную комнату, где Родриго Грубиан как раз поливал свои кактусы.

Рыцарь-разбойник поначалу чуть не задохнулся от страха, потому что Малыш опустил забрало своего шлема и Родриго его не узнал.

– Дядя Родди, – сказал Малыш, и его голос гулко отдавался в металле, – смотри-ка, что я нашёл.

– Ах, это ты! – с облегчением выдохнул Родриго, который уж было подумал, что видит привидение средь бела дня.