Рыцарь и ведьма - [33]

Идэйн уставилась на его ноги, думая о том, что тело вождя сотворено так же, как и тело Магнуса фитц Джулиана, но невозможно думать о нем так же, как о теле юного рыцаря. В то время как прекрасный молодой рыцарь представлял собой образец грации и силы, Константин был круглым, как бочонок, и мускулы его были столь мощными, что руки не могли лежать по бокам туловища. Тыльная сторона ладоней была покрыта черными волосами, а на ногах они вообще были как мех.

И Идэйн, даже не глядя, знала, что то, что находится у него между ног, не только непривлекательно, но просто чудовищно и вовсе не предназначено для наслаждения. Он пользовался этим органом грубо, по-дикарски.

– Давай, – проскрежетал Константин; протягивая руку, чтобы сорвать с нее плащ. – Сними его, я хочу взглянуть на тебя.

Идэйн попыталась ускользнуть, но он взял своими ручищами ее под мышки и заставил встать на колени. И пока она так стояла, он поднял подол ее шерстяного платья.

Под платьем на ней ничего не было, и он прекрасно это знал. В тусклом свете, проникавшем через бойницы, она предстала перед ним стройной и прекрасной лесной нимфой, феей. Ее ярко-золотые растрепавшиеся волосы свободно ниспадали на плечи и руки, прикрывая высокие груди.

Лицо Константина раскраснелось еще сильнее, когда он отвел ее руки от груди.

– Золото, – прошептал Константин хриплым шепотом. – Люди говорили, что ты вся золотая, ведьма из монастыря Сен-Сюльпис, с золотой кожей и зелеными, как изумруды, глазами, и, клянусь Святым Крестом, они не солгали. Да пребудет со мной Господь наш Иисус Христос, но нагая ты похожа на одну из чародеек!

Константин приподнялся, стараясь придвинуться к ней ближе и просунуть свои огромные пальцы между ее ноги погладить золотистые волосы, в то время как другой рукой он пытался раздвинуть ее колени, чтобы все тело Идэйн предстало перед ним без покровов.

Она ежилась и пыталась уклониться от этого грубого непрошеного вторжения, от его прикосновения, но вождь клана Санах Дху, по-видимому, был возбужден тем, что увидел, и поэтому не отпускал ее, и она только слышала его сопение. От него так несло перегаром, что запах виски окутывал его, словно облако.

– Пусти меня! – закричала Идэйн. Она убеждала себя, что сейчас самое лучшее – показать, что она его не боится. Но весь ужас был в том, что боялась она просто отчаянно.

На этот раз все было не так. Даже не так, как в случае с Айво де Бризом, когда он угрожал ей употребить свое право сеньора. Когда он почти вынудил ее выйти замуж за одного из своих крепостных, чтобы можно было затащить ее в свою постель.

Тогда у Идэйн было Предвидение, что судьба влечет ее по дороге жизни, что ничто из того, что выглядело скверно, даже мрачно, не может серьезно повредить ей.

Теперь же все было иначе.

Ей грозила опасность от этого неуклюжего мощного увальня – вождя клана Санах Дху, желавшего погрузить в нее свою плоть, грубо укорениться в ее теле, в помещении прямо над комнатой, где были его жена и дети, которые могли слышать все, что происходит наверху!

«Я должна что-то предпринять», – думала Идэйн, в то время как руки вождя тискали ее груди. Но она не ощущала в себе для этого достаточно силы, не чувствовала, что способна ее вызвать. Она не могла призвать на помощь Предвидение, чтобы спастись.

– Давай-давай, – говорил тем временем Константин. – Ладно, пусть в тебе сидит волшебство, ласточка, вероятно, оно запрятано в твоей маленькой щелке. А у меня есть инструмент, способный широко раскрыть ее. И ты это почувствуешь, обещаю тебе, что почувствуешь!

Он взмахнул полой своей длинной рубахи, и она увидела свалявшиеся волосы, росшие, кажется, прямо из его брюха и закрывавшие всю нижнюю часть живота, доходя до бедер. Это было похоже на тушу заросшего шерстью животного, а не на человеческую плоть. И посреди этой густой шерсти возвышалось нечто огромное, как шест, из синевато-красной плоти, не вполне еще пришедшее в боевую готовность.

Вождь притянул к себе ее руки и заставил ее взять ими свой член. Пальцы Идэйн были холодными и влажными, она с трудом заставила себя дотронуться до него. В ответ на ее нерешительность Константин, ладонью ударил ее по голове – это был болезненный удар, от которого у нее на целую минуту перехватило дух, а в ушах зазвенело.

– Сожми его, – прошипел он, лицо его упиралось в ее собственное. – Сожми его и поглаживай, как любимца, которого ты хочешь иметь у себя между ног. А иначе я дам тебе еще одну оплеуху, от которой у тебя не только загудит в голове!

Дрожа от страха, Идэйн взялась за его член обеими руками и сжала изо всех сил. Она видела, как от удовольствия глаза Константина стали похожи на щелочки. И продолжала лихорадочно сжимать до тех пор, пока у нее не затекли пальцы. Наконец он отвел ее руки.

– Мягко, нежно, – бормотал Константин. Он скосил глаза вниз на свой орган, и лицо его приняло озадаченное выражение. Казалось, желаемого не произошло – член его стал даже меньше, чем когда Константин представил его девушке на обозрение.

Константин вдруг вырвал свое мужское естество из рук Идэйн и подергал его несколько раз вверх-вниз, потом взглянул на него снова и чертыхнулся сквозь зубы.