Рыбья кровь - [8]

По-иному он строил и свое жилище. Вместо того чтобы закапываться в землю, деревянный сруб установил на четыре больших камня. Удивил родовичей и тем, что никому не стал раздаривать подарки, только отцу приподнес серебряный кубок для хмельного меда, а матери – красивое ожерелье, все остальное пустил только на обмен. Несмотря на хромоту, от помощи младших братьев Вочила наотрез отказался, что для всех тоже было в диковинку.

Для Дарника появление Вочилы явилось настоящим подарком судьбы. Лесной мир словно раздвинул свои границы. Одно дело – слушать и читать о дальних краях и народах, и другое – воочию увидеть их реального представителя.

Маланкиному сыну в Вочиле нравилось все то, что осуждалось остальными бежечанами: его подчеркнутая самостоятельность, неторопливая основательность действий, отсутствие зависимости от женщин. Ну и конечно, то, что Вочила был на таком же положении в селище, что и они с Маланкой. Желая подружиться с пришельцем, но боясь быть отвергнутым, Дарник первое время сильно дичился его, наблюдая за кузнецом лишь издали. С каждым днем расстояние, с которого он следил за своим двоюродным дядей, на два-три шага сокращалось. Точно так же привыкал к долговязому мальчишке и Вочила. Выходя по утрам из своего временного шалаша, он первым делом внимательно оглядывал окрестности и, убедившись, что соглядатай на месте, принимался за работу. Зная уже все про Дарника и догадываясь, что первого шага от него не дождаться, Вочила сам попросил его однажды принести воды из родника. Дарник на просьбу отреагировал не сразу, сначала прикинул в уме, не будет ли это как-то унизительно для него, ведь он изгой – человек, подчиняющийся только самому себе. Потом все же снизошел, взял миску и сходил за водой.

Так началась их дружба. Дарник охотно помогал Вочиле со строительством дома: подавал инструмент, ошкуривал бревна, запихивал в щели мох. Оба были достаточно замкнуты, и разговора долго не получалось. Вместо того чтобы расспрашивать Вочилу напрямую, Рыбья Кровь придумал первым рассказывать о дальних странах то, что знал из свитков, вынуждая двоюродного дядю частенько усмехаться и поправлять, тем самым невольно выкладывая нужные сведения. Очень скоро находчивый мальчишка узнал о великой восточной реке Итиле, которую не в силах переплыть ни один пловец, о бурном Хвалынском море, где волны-хвали вздымаются выше самых высоких деревьев, о малом Сурожском море, на мелководье которого невиданное количество рыбы и птиц, о горах, чьи вершины покрыты снегом в разгар самого жаркого лета, о песчаных пустынях, где никогда не проливается дождь, о животных в два человеческих роста, у которых вместо носа растет длинная толстая змея, ею они могут скрутить и задушить человека, о необычайных плодах на деревьях, чей вкус слаще меда, о разнице между воями-ополченцами, вольными бойниками, княжескими гридями и дружинниками-телохранителями.

Не совсем ясными оказались сведения о рабах и путниках. По словам кузнеца, у всех рабов судьба складывается по-разному. Кто-то становится правой рукой своего господина, а то и мужем своей хозяйки, а кого-то действительно за строптивость или вызывающее поведение приковывают к веслам большого морского корабля или истязают плетьми. С путниками, если их принимают за вражеских лазутчиков, тоже не церемонятся: пытают каленым железом или сажают на кол, на котором он в течение трех дней умирает мучительной смертью.

Много было рассказов о ратных делах. Да, подтвердил Вочила, у русов и хазар есть камнеметные машины и осадные башни, а у ромеев даже жидкий огонь, который не залить никакой водой, видел он и всадников, прикрытых доспехами вместе со своими лошадьми, и китайский арбалет, в который вставляется десять стрел-болтов, – из него можно десять раз выстрелить с той же скоростью, что и из лука. Однако не это самое главное. А что же тогда, жадно спрашивал Дарник. А то, как тысяча воинов могут превратиться в одно существо и шагать единым строем в любую сторону, и справиться с их единством не могут десять тысяч не менее сильных, но разобщенных воинов. Такое соотношение казалось слишком невероятным, чтобы в него поверить: как может быть, что десять воинов не могут справиться с одним, пусть и спрятанным в каком-то там строю?

Еще Дарнику очень хотелось знать, какое оружие самое сильное: меч, копье, топор или что-то еще? Вочила отвечал, что все зависит от умения и случая. Бывает, и обыкновенным ножом можно победить мечника со щитом, закованного в самую лучшую броню. Такой ответ тоже не удовлетворял Маланкиного сына.

Привезенный с собой дальнобойный степной лук Вочила дал ему только рассмотреть, не разрешив стрелять. Зато позволил поупражняться с пращей-ложкой, обыкновенной аршинной дубинкой с чашкой для камня на конце. Что такое обычная праща, Дарник знал, хотя в лесной глуши это оружие использовалось редко – просто бывало трудно найти место, чтобы как следует размахнуться, да и таскать с собой дюжину камней мало кому хотелось. В пращу же ложку Дарник влюбился с первого взгляда. Одно неуловимо резкое движение – и камень летит в три раза дальше, чем брошенный голой рукой. Вырезав себе ее точную копию, он целыми днями с увлечением упражнялся с ней, пока не научился попадать в ствол молодого дерева с шестидесяти – семидесяти шагов.