Рыбья Кровь и княжна - [27]

Левый берег, заросший камышами и кустами, встретил лодии безмятежно перелетающими птицами — верный признак того, что людей поблизости нет. Найдя песчаную отмель, Дарник с Меченым и несколькими гридями спрыгнули на берег. В густых камышах виднелись лишь тропы, проделанные кабанами, и, судя по макушкам деревьев, дальше было не болото, а твердая земля.

— Есть охотники до утра остаться здесь дозорными? — спросил князь воинов.

Те молчали, потупив глаза.

— Всем дозорным будет по медной фалере, — добавил Дарник.

Вперед выступили двое гридей, за ними еще двое. Оставив с дозорными дубицу и теплые плащи, липовцы поплыли в обратный путь.

— Что, прямо здесь и будем переправляться? — с сомнением поинтересовался Меченый у князя. — Ведь коней тоже придется везти, вплавь не доплывут.

В Черный Яр они прибыли уже в сумерках. На причале их ждал посланец от хазарского наместника:

— Князя Дарника воеводы просят пожаловать на совет.

— Передай, что я переношу совет на утро, — ответил Рыбья Кровь и вместе с воинами отправился в липовский стан.

— Не успел прибыть, а уже такую обиду им нанес! — то ли восхищался, то ли осуждал Меченый, идущий рядом.

— Вторая обида будет, когда узнают, что я место переправы выбрал, — усмехнулся князь.

По сравнению с Казгаром Черный Яр выглядел гораздо беднее, что объяснялось просто: торговые пошлины хазары брали в других городах ниже по течению Итиля. Глинобитные одноярусные постройки с камышовыми крышами лепились друг к другу, оставляя между собой лишь узкие извилистые проходы. Миновав посад, липовцы вышли за городские ворота и скоро были в своем стане.

День выдался трудным, поэтому Дарник велел всем отдыхать и на вечернюю трапезу в свой шатер пригласил одних хорунжих.

— Все ли готово к переправе на тот берег? — был главный вопрос князя.

Последовало продолжительное молчание.

— Ну так воеводы вроде решили на тот берег не идти, — на правах старшего по возрасту осмелел заметить хорунжий Лисич. — Хотят плавать вдоль берега и не давать кутигурам переправиться сюда.

— Все ли готово к переправе? — словно не слыша, повторил свой вопрос Рыбья Кровь.

— А колесницы и повозки тоже будем переправлять? — уточнил Лисич, всегда отвечающий за все военные припасы.

— В последнюю очередь.

— Тогда все готово. — Лисич горделиво выпрямился на своем чурбачке.

— Вот и хорошо. — Князь по-доброму всем улыбнулся.

7

Едва солнце встало, Дарник был уже на ногах. Помимо телохранителей и знаменосца в крепость, что возвышалась над городом, его сопровождали два трубача, которые безостановочно трубили, вызывая ответный лай городских собак и переполох в посаде и соседних войсковых станах.

У крепостных ворот кавалькаду липовцев окликнули стражники со стены:

— Кто идет?

— Не отвечать! — приказал Рыбья Кровь свите.

Так они молча и сидели в седлах перед закрытыми воротами, продолжая трубить. Наконец на стену явился хазарский воевода и, рассмотрев княжеское знамя, приказал впустить ранних гостей.

Первым, кого Дарник встретил во дворце наместника, был Завила, ночевавший в крепости. Следом в приемный покой вошел и порядком встревоженный черноярский наместник. Обменявшись приветствиями, они стали ждать остальных воевод.

Завила оказался крупным сорокалетним мужчиной с изрядным брюшком. Вел себя невозмутимо, словно и не он упорно преследовал нагруженных казгарской добычей дарникцев, а потом, разбитый ими возле липовской Толоки, поспешно отступил. Наместник, напротив, мелко суетился, расспрашивая князя, как он разместился и почему решил идти в Черный Яр двумя путями.

— Двумя удочками больше рыбы поймаешь, чем одной, — загадочно отвечал ему Рыбья Кровь.

Вскоре прибыли и остальные воеводы. Бывалые воины, они смотрели на юного баловня судьбы со скрытой враждебностью, которая принималась Дарником достаточно беззаботно — слишком велика опасность на левобережье, чтобы они рискнули на совсем уж откровенные выпады.

Наместник начал военный совет с обрисовки общей ситуации: кутигуров много, нас мало, но у нас есть суда, и мы не должны допустить переправы степняков на наш берег. Другие воеводы поддержали его: еще месяц, и солнце окончательно выжжет всю траву, тогда кутигуры сами уйдут в другое место. Осталось только как следует распределить разъезды дозорных по правому берегу и очередность плавания сторожевых судов по реке. Дарник выслушивал все самым безучастным образом, словно его это не касалось. А потом наступила пауза — воеводы вдруг вспомнили, что самый молодой среди них еще не высказался.

— А ты что скажешь? — напрямую спросил наместник.

Дарник не спеша встал и обвел скучающим взглядом присутствующих.

— Мне заплачено, чтобы я переправился через Итиль и разбил всех, кого там встречу. Военные действия будем обсуждать на том берегу. Здесь о них говорить не вижу смысла.

Он слегка поклонился и направился к выходу, оставив за собой окаменевших воевод.

Через два часа началась погрузка и переправа на левый берег липовского войска. Колонны пешцев с колесницами двинулись к пристани. Там коней выпрягали и грузили колесницы вручную. Князь с удивлением услышал, как воины с восторгом переиначивают его шутку, сказанную у Гребня, что коням кутигуров стоит один раз помочиться, и все дарникское войско смоет в Итиль. Каким-то непонятным образом эти слова вселяли в них бесшабашную отвагу и воодушевление.