Рыбка в мутной воде - [9]

Обитатели дома, переглянувшись между собой, чуть ли не в один голос ответили:

— В Украину.

— Как давно это произошло? — задала следующий вопрос я, внимательно наблюдая за всеми присутствующими.

— Да уж месяца два, наверное, — ответил паренек.

Мать и сестра, соглашаясь, закивали головами.

— А зачем он поехал в Украину? — был новый вопрос от меня.

— Как зачем? Мы ведь раньше жили в Украине. Там у нас остались родственники. Вот Степан и поехал в гости, — начала рассказывать хозяйка дома. — Что ни говори, а родина, она тянет к себе. Да вы располагайтесь поудобнее. Если не торопитесь, я сейчас вам все расскажу подробненько.

Нет, торопиться мне было некуда. Я за тем и приехала, чтобы все подробно узнать по этому поводу и дать ответ заказчику. Так что времени у меня море.

Я кивнула, а хозяйка дома тем временем продолжала:

— Ой, да я вам, кажется, не представилась, — она снова заулыбалась своей приятной улыбкой. — Меня кличут Соня.

— Очень приятно, — проговорила я, вновь рассматривая женщину.

Ее широко открытые глаза, как-то по-детски смотрящие на мир, ее улыбка, тонкая девичья талия в облегающей одежде, ее приятный быстрый говорок на украинский манер — все притягивало мое внимание, и это несмотря на то, что я не была такой уж доверчивой и наивной особой, как многие. А хозяйка продолжала говорить и говорить.

«Точно, как героиня из „Вечеров на хуторе близ Диканьки“, — заметила я, слушая ее. — Все же настоящую украинку не спутаешь ни с кем».

— Мы со Степаном жили в Украине восемь лет, — активно жестикулируя, приятным голоском пела женщина. — А как Советский Союз стал разваливаться, решили переехать сюда, в Тарасовскую область. Ой, знаете, — она всплеснула руками, — у нас ведь с ним давняя любовь. В детстве я была озорная дивчина. С парубками больше водилась. У брата всегда дружки ватагой были, а я за ними хвостиком всегда ходила. Они от меня убегали, прятались, а я все равно за ними… Как-то вот компании подруг мне скучными казались. А мальчишки — другое дело. Я с ними кругом лазила. Потом в школу пошла, а все равно с ними. А уж когда в классе седьмом или восьмом была, Степан за мной стал ходить. Влюбился, — она звонко рассмеялась.

Я слушала ее рассказ, а сама рассматривала ее детей.

Афанасий и Евдокия продолжали сидеть на диване, внимательно слушая мать, будто им все это было совершенно неизвестно. Причем внимание их мне в первые минуты почему-то показалось немного неестественным. В целом же Евдокия весьма мило улыбалась и даже иногда напоминала матери о каких-то интересных, на ее взгляд, моментах молодости той. Просила подробнее остановиться на том или ином сюжете. Афанасий же, высокий и худой паренек, все время отпускал шуточки, выискивая в рассказе матери смешные стороны. У него это получалось как-то само собой, к месту и незлобиво.

Я понимала, что не все из этого рассказа мне понадобится в процессе работы, но не могла прервать повествование, так быстро и легко оно лилось. Я только успевала крутить головой, слушая то одного, то другого рассказчика.

— Сейчас я вам покажу фотографии. — Соня встала со стула, направилась к одной из полок, на которой лежали несколько книг и большой фотоальбом. — Это мои родители, а это я, еще в садике, — рассказывала она, перелистывая страницу за страницей. — Это школьные. А это свадебные. Нет, не со Степаном. — Она снова засмеялась. — С ним у нас свадьбы не было. Это мой муж, отец детей, — она ткнула пальцем в изображение жениха. — Степан в армию ушел, а я за его дружка выскочила. Только школу окончила, еще и семнадцати мне не было.

— А это наша квартира в Украине, — подключилась дочь. — Правда, мама, у нас там здорово было? — будто с сожалением проговорила она.

— А мне здесь больше нравится, — вставил замечание сын.

— Да это потому, что у тебя здесь голуби твои любимые, — отшутилась сестра.

— Да, голуби и голубки, — быстро среагировал тот. — Нам с отцом здесь больше по душе.

— Так ведь он рыбак, ему речку подавай. А в Украине у нас речки рядом не было, — продолжила Евдокия.

— Да-а, — протянул Афанасий как-то устало, а затем спросил: — А помните, как он леща ловил?

— Ну да, — рассмеялась сестра.

— Знаете, — теперь уже Афанасий обратился ко мне, — отец рыбачить любит. С раннего утра уже на речке, и зимой и летом. Вот однажды ранней весной, когда еще лед до конца не сошел, отправился с косынкой на леща. Ну, с небольшим куском сетки, натянутой на каркас в виде квадрата, — пояснил он, решив, что я могу не знать, что такое косынка. — К нему шест длинный крепится. Держишь за шест, а сетку опускаешь в воду. Через несколько минут поднимаешь, а там рыба. Как правило, мелочь так вылавливают, на приманку или наживку. Вот отец один раз опустил свою косынку, а когда поднял, то в сетке вместе с мальками большущий лещ трепыхается. Он обрадовался, бросил косынку и давай леща руками ловить.

— Ага, — подшутила Евдокия. — В результате и малька, и леща упустил.

— А какой мокрый пришел! С одежды вода течет, в сапогах хлюпает… И самого трясет. Замерз, пока до дома шел. Мы тогда перепугались. Боялись, что простынет.

Все дружно посмеялись, вспомнив этот случай.