Рыбари и виноградари - [2]

— А? Что?

— Тихо. Там кто-то прячется, у журнального столика, — в ужасе прошептала Анна, борясь с подступающей истерикой.

Мужчина нащупал выключатель у изголовья кровати. Яркий свет на мгновение ослепил.

— Ничего нет, — привычно выговорил Роман. — Лишь труп горничной. Можно я закопаю её утром?

— Прекрати паясничать. Там точно что-то есть. Проверь, пожалуйста.

Мужчина, недовольно ворча, встал, надел тапки. И тут опять застучало, и что-то большое, размером с волейбольный мяч, шевельнулось в тени крышки стола.

Анна в ужасе закрыла глаза.

— Это краб, — услышала она. — Большой. Древесный, не морской. Такие живут в лесу.

Рома всегда поражал эрудицией. Ум — вот его главное достоинство. Как ей надоели тупые самцы, кичащиеся своими литыми бицепсами, трицепсами и клеточками пресса! Богатые толстячки тоже раздражали. У самой денег с избытком — таких дизайнеров, как она, в России единицы. А Роман был другим. Писатель-драматург. Забавно, когда у писателя имя Роман. Шесть книг уже вышло. Может, семь. Или пять. Немудрено, что от таких переживаний всё вылетело из головы.

Опять же, у будущего мужа прекрасная семья: папа — театральный режиссёр, мама — знаменитая актриса. Отличная партия. Хотя подчас потенциальный жених бесил изрядно. Особенно своим неуёмным желанием завести кучу детей. Надежды юношей питают. У неё были на этот счёт свои взгляды. Родительский инстинкт — обычная ловушка, которую подсунула коварная природа в наш мозг. Размножаться любой ценой требует сидящая в нас животная сущность. Любая нормальная здравомыслящая женщина знает, что беременность — это опасная болезнь, имеющая кучу осложнений. Намного страшнее, чем грипп. Зачем соглашаться на такое по доброй воле? Даже при благоприятном исходе уход за младенцем крадёт слишком много времени и сил. Жизнь коротка. Стоит ли тратить её, чтобы вырастить неблагодарных эгоистов, которые доставят больше проблем, чем все злодеи мира?

Анна открыла глаза. Теперь она разглядела за ножкой стола коричневое панцирное тело с выставленными колючими клешнями. Краб грозно щёлкал ими, и от этих движений шёл знакомый звук.

— Ну что, маленький, испугался? Обидела тебя тётя, — ласково разговаривал с ним Роман.

— Выкинь эту гадость прочь!

— Надо найти какую-нибудь палку. У нас есть щётка?

— Возьми вешалку из шкафа.

Роман вышел в прихожую, оставив её один на один с чудовищем, выглядывающим из своего укрытия.

Секунды тянулись, отсчитываемые щёлканьем разверстых клешней.

Наконец мужчина появился и вступил в борьбу с лесным зверем. Анна в ужасе зарылась в одеяло. Слышалось напряжённое дыхание и звонкий звук удара дерева о кость. На секунду привиделась жуткая картина, где восставшие из гробов скелеты остервенело бьют друг друга палками. Потом сражающая группа переместилась к балкону. Скрипнула штора.

— Всё. Я выкинул его наружу. Правда, он унёс вешалку.

Анна осторожно выглянула. Роман включил наружное освещение, и было видно, как по полированному настилу уличной веранды тащится краб с трофейной вешалкой.

Яркий свет не разогнал темноту ночи, а лишь отодвинул на несколько метров. Виднелась беседка у бассейна, диваны с мягкими разноцветными подушками.

«А вдруг сейчас там спит какое-нибудь чудовище из джунглей? Их королева. У неё тело пантеры, лапы паука, а глаза краба…» — с ужасом представила Анна.

Тьма стояла плотной стеной. За ней, в жутком мраке, из джунглей ползли тысячи новых тварей, чтобы броситься на ярко освещённый и такой беззащитный домик.

Где-то тревожно заухала птица, ей в ответ из джунглей истошно запричитали и зарыдали, истерично всхлипывая и подвывая. То ли хрип, то ли рык раздался со стороны бассейна. Ответом ему был противный лающий хохот.

— Немедленно закрой окно! — взвизгнула Анна, изо всех сил стараясь не представлять себе всех вопящих снаружи существ.

В этот раз мужчина не стал спорить. Он задвинул стеклянные витрины огромных окон и запахнул плотные занавески. Теперь в спальне стало безопасней.

— Давай спать.

— Зачем он приходил к нам? — растерянно спросила Анна.

— Может быть, он искал убежище от чего-то страшного, наступающего снаружи. Хотел предупредить об опасности… — пошутил Роман. Но по расширившимся глазам девушки понял, что шутка получилась неудачной.

Торшер в углу гасить не стали. Она долго не могла уснуть, пытаясь прогнать мерзкое ощущение, будто по телу ползает что-то щекотное и липкое, похожее на противных маленьких букашек. На всякий случай приняла обжигающе-горячий душ, тщательно продрав кожу жёсткой мочалкой. Лишь после этого воображаемые насекомые ушли, хотя теперь потревоженная кожа зудела. Пришлось вновь подниматься и мазаться кремом.

Разбудил запах кофе. Рома уже встал и вновь настежь распахнул окно. Анна подумала, что любое обычное утро на самом деле — неповторимое и единственное, и такого не было и уже никогда не будет. Но просыпаться не хотелось. Оживляющий поцелуй прекрасного принца не намечался. Рядом сновал лишь покрытый утренней щетиной, знакомый до боли мужчина.

В проспекте отеля было обещано, что «вас ждёт райское уединение среди романтического безмолвия тропиков». Наверное, текст писал глухой, поскольку шум вокруг стоял немыслимый. Как безумные, верещали птицы. Исступлённо пилили лес цикады. Иногда они дружно замолкали на минутный перекур. Потом вновь принимались за старое. С ними соревновались тысячи насекомых. Стрекотали, жужжали, скрипели, трещали. Далеко в джунглях лаяла заблудившаяся собака. Ветер недовольно шипел на пальмы, а потом вдруг осерчал и звонко отшлёпал их по тугим глянцевым листьям. Океанский прибой долбил будто японский барабанщик. Чайки изобретательно орали; по сравнению с ними хор мартовских котов напевал колыбельную.