Рыбари и виноградари - [10]
— Каждую минуту два человека гибнут на войне или от рук убийц и террористов, и столько же совершает самоубийство. Плюс ещё троих уносят из жизни природные катаклизмы, а четверых — автомобильные катастрофы и производственные травмы. — Доктор оторвал взгляд от листка. — Эти смерти никак нельзя связать со старостью. — Вновь уткнулся в текст: — Ежеминутно двадцать человек умирает от голода, и столько же детей в возрасте до пяти лет гибнет вследствие самых неожиданных причин. А ещё десятки людей преждевременно уходят из жизни от гриппа, инфарктов, инсультов, рака, вызванного курением…
Ведущий наконец спрятал свою дурацкую улыбку. Наверняка курит, и теперь прикидывает, сколько ему осталось. И поделом. Кара за грехи предусмотрена Библией.
Мужчина поставил бокал. Поясница отозвалась застарелой болью. Тяжела ноша…
— Недостаточно одной медицины, чтобы дать человеку бессмертие или хотя бы существенно продлить жизнь. Нужно убрать злой рок, который методично и преждевременно убивает сотни миллионов здоровых людей. Положим, можно запретить курение, повысить иммунитет. Но как запретить землетрясения, цунами, ураганы, войны, смертоносные эпидемии и несчастные случаи?
И то верно. Ураган не отменишь. Протянул руку и взял несколько ломтиков манго. Терпкий кисло-сладкий вкус с оттенком хвои. Почему Лейла не срезает кожицу? Пусть оставляет нежную мякоть. Получается, что распространённое мнение, будто люди умирают от старости, ошибочно. Это — хорошая новость. За спиной насыщенная жизнь, но хотелось бы и дальше жить долго и счастливо. Отчего перестали делать удобные кресла? И книги печатают всё более мелким шрифтом. А инструкции на лекарствах — вообще невозможно прочесть. О-хо-хо. Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Люди умирают внезапно, со своими планами на завтрашний день, мечтами и надеждами. Судьба…
Ведущий вдруг ожил:
— Вы считаете, что дату смерти каждого человека определяет висящий над ним рок, судьба?
Подслушал мысли? Или это единственное, что приходит на ум? Что же ответит доктор?
— Вы неправильно меня поняли. Судьба здесь ни при чем. Попробую пояснить на простом примере. Если бы цветок умел думать, он бы считал внезапной и преждевременной смертью момент, когда его срезали для букета. Но мы понимаем, что на то была воля садовника, которую несчастный цветок никогда не поймёт. Так и у людей. Думаю, их смерть в большинстве случаев связана с чьей-то непостижимой волей. И то, что семьдесят пять процентов людей умирает внезапно, лишь подтверждает это фантастическое предположение.
Эко куда повернул этот необычный доктор! Воля Всевышнего. Говорит как священнослужитель. Ему бы проповеди читать. Кстати, в воскресенье, кажется, разбиралась похожая притча… Память стала подводить… Сначала уронил листок с текстом псалмов. Потом лазил доставал из-под юбки соседки. Еле отдышался, пыльно там. Вспомнил! Пастор приводил слова Иисуса, как один трудяга собрал большой урожай и задумал построить новый амбар для зерна. Но в ту же ночь горемыка умер. Внезапно. Без видимой причины. Как и говорит этот доктор. В чём смысл такой несправедливости? Пастор объяснил: мол, человек не может знать, когда придёт смерть, лишь Бог решает, забрать или оставить жизнь. И не нам, грешным, лезть в планы Господа.
Вновь на экране серьёзное лицо ведущего:
— Итак, вы, учёный, считаете, что смерть от старости — исключение, а не правило. По-вашему, некая высшая сила создаёт для каждого из нас обстоятельства, ведущие к гибели, и любой несчастный случай подстроен на небесах? Тогда по какому принципу делается выбор, кого убить, а кого нет? Может быть, наказываются грешники?
А он неглуп. Когда не улыбается, выглядит вполне вменяемым. Интересный вопрос задал. Что же ответит наш доктор?
— Принцип неизвестен. Помните мой пример про растения сада? Лишь садовник знает, почему выдирает одно растение и оставляет другое. Нет ему дела до моральных качеств сорной травы. Может быть, побег, который был безжалостно удалён, в своей среде слыл праведником, а сохранённый росток известен распутством и бросал семена куда ни попадя. Садовнику нет дела до морального облика цветов и их оргий с пчёлами. Он руководствуется своими соображениями, которые растения никогда не постигнут.
Ну, всё! Вот что узнала наука на деньги налогоплательщиков! Праведник или грешник, молодой или старый, конец — непостижим. Мы знаем, что ничего не знаем. Как там в Евангелие: «Будут двое на поле: один берётся, а другой оставляется». Строчки из Библии сами всплыли в памяти. Это хорошо. Не такой уж склероз…
Камера вновь остановилась на поумневшем лице телеведущего. Похоже, собирается сказать что-то мудрое.
— Вы, доктор, нарисовали грустную картину и для верующих, и для атеистов.
— Всё не так пессимистично. Ежедневно умирает около ста шестидесяти тысяч людей, но и рождается триста шестьдесят тысяч. Так что баланс пока явно в пользу человечества…
Почему он остановился? Что-то недоговаривает. Молчит. Задумался.
Не отрывая взгляда от экрана, потянулся к тарелочке с фруктами.
— Доктор, о чём вы задумались?
— Видите ли… Меня самого путает один страшный вопрос. Что если непостижимая воля Всевышнего задумает выключить все человеческие жизни, одновременно и сразу? И произойти это может самым неожиданным образом…
В альтернативном мире общество поделено на два класса: темнокожих Крестов и белых нулей. Сеффи и Каллум дружат с детства – и вскоре их дружба перерастает в нечто большее. Вот только они позволить не могут позволить себе проявлять эти чувства. Сеффи – дочь высокопоставленного чиновника из властвующего класса Крестов. Каллум – парень из низшего класса нулей, бывших рабов. В мире, полном предубеждений, недоверия и классовой борьбы, их связь – запретна и рискованна. Особенно когда Каллума начинают подозревать в том, что он связан с Освободительным Ополчением, которое стремится свергнуть правящую верхушку…
Со всколыхнувшей благословенный Азиль, город под куполом, революции минул почти год. Люди постепенно привыкают к новому миру, в котором появляются трава и свежий воздух, а история героев пишется с чистого листа. Но все меняется, когда в последнем городе на земле оживает радиоаппаратура, молчавшая полвека, а маленькая Амелия Каро находит птицу там, где уже 200 лет никто не видел птиц. Порой надежда – не луч света, а худшая из кар. Продолжение «Азиля» – глубокого, но тревожного и неминуемо актуального романа Анны Семироль. Пронзительная социальная фантастика. «Одержизнь» – это постапокалипсис, роман-путешествие с элементами киберпанка и философская притча. Анна Семироль плетёт сюжет, как кружево, искусно превращая слова на бумаге в живую историю, которая впивается в сердце читателя, чтобы остаться там навсегда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.
Извержение Йеллоустоунского вулкана не оставило живого места на Земле. Спаслись немногие. Часть людей в космосе, организовав космические города, и часть в пещерах Евразии. А незадолго до природного катаклизма мир был потрясен книгой писательницы Адимы «Спасителя не будет», в которой она рушит религиозные догмы и призывает людей взять ответственность за свою жизнь, а не надеяться на спасителя. Во время извержения вулкана Адима успевает попасть на корабль и подняться в космос. Чтобы выжить в новой среде, людям было необходимо отказаться от старых семейных традиций и религий.