Рыбалка на живца - [46]

Кладокопатели ругались. Я тоже не очень радовался, потому что при перемене погоды рыба берет плохо. Зато все остались в лагере и в одиннадцать разошлись по палаткам, готовясь ко сну. Сема расселил нас так: в одной двухместной палатке Светка и Наташка, в другой он сам с Игорем, вроде как штаб экспедиции, а в третьей, четырехместной, мы располагались аж впятером — Я, Лыка, Женька, Вовка и Олег. Да еще Тамерлан в ногах, который страшно не любил тесноту и злобно ругался на всех, скаля зубы.

Еще с полчаса мы коротали время за беседой, а потом, когда Вовка с Олегом уснули, Лыков вытянул из своего рюкзака еще две бутылки пива, и мы их оприходовали втроем. После этого угомонились тоже.

Глава V ВСЕ ТАЙНОЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ

Под дождик обычно неплохо спится. Но я, честно говоря, спал в эту ночь очень плохо. Неудобно, тесно, и кочка под правым боком. Два раза всех будил лаем Тамерлан, рвался наружу, кто-то, видимо, проходил неподалеку. В общем, задремал я часа на два, а там проснулся, гляжу, уже и утро.

Было четыре часа, когда я, вконец измученный, вылез из палатки. Не могу больше спать, и точка. Тамерлан вылез, конечно, за мной. Дождь к тому времени закончился, народ спал, и Семин храп разносился над тихой рекой.

Раз мне не спалось, я решил пойти удить рыбу, ко всему прочему выпадал удобный случай поискать хорошее рыбное место. Я взял удочки, и мы с Тамерланом пошли вдоль реки в сторону, противоположную усадьбе.

Вскоре у самой воды начались ивовые кусты, не сплошняком, а группками. И место было такое, с подмытым берегом, а следовательно, за кустами должны быть ямы, в которых может собираться рыба. И правда, кое-где виднелись насиженные рыбаками места. Но я решил отойти еще подальше.

Я был уверен, что в это время никого на реке не встречу, уж больно было рано, но ошибся: за одним из кустов я неожиданно наткнулся на характерную фигуру в сапогах и брезентовом плаще чуть ли не до пяток.

Рыбак сидел, скрючившись, на корточках и смотрел на воду. Собравшийся складками плащ делал его похожим на огромный булыжник цвета хаки.

Я решил подойти к нему и просто расспросить, что здесь берет, какие места получше и на что он ловит.

На мои шаги рыбак обернулся, и я с удивлением узнал в нем Залыгина. Надо ж куда забрался, да еще в такое время! Впрочем, я и сам-то… Да и для нелюдима Залыгина это нормально, тем более что от Узорова до Ильинского автобусом всего-то полчаса езды.

Залыгин молча глянул на меня и равнодушно отвернулся. Это тоже в его стиле, я еще ни разу не видел его удивленным или хотя бы оживленным, об улыбке и вовсе говорить не приходилось. Угрюм-река — точно прозвал его дядя Гена.

Все ж я подошел поближе и встал у него за спиной, сказав в воздух:

— Здрасьте.

Ответа, конечно, не последовало. Тут я поскользнулся на грязи, но устоял и глянул себе под ноги. Глянул и остолбенел…

Залыгин, видимо, уже долго сидел на корточках, наверное, устал, затекли ноги, и, когда я подходил, он выпрямился и переступил с ноги на ногу. От его сапога в мягкой прибрежной слякоти четко отпечатался след. Точь-в-точь такой же, как на той глинистой площадке подле места убийства.

Я не отрываясь смотрел на этот след.

Залыгин снова обернулся.

— Ну чо уставился?

Это было первое, чем он поприветствовал меня сегодня. Его, конечно же, никак не удивило, что мы встретились здесь на речке за столько километров от Узорова.

— Хорошие сапоги, — проследив мой взгляд, заметил Залыгин. В голосе его зазвучало некоторое довольство. — Немецкая работа. С самой войны служат, а все еще ни одной дырки. Умеют же, сволочи, делать.

Мне показалось, что по его лицу на мгновение промелькнула какая-то тень довольства.

Залыгин снова присел к удочке и стал смотреть на поплавок. Я все еще стоял и смотрел на его сапоги и оставленные ими следы.

Через некоторое время он в третий раз обернулся.

— Ну чо стоишь сзади? Либо садись рядом, либо иди, куда шел. А то встал тут, дыру сверлит глазами.

Я настолько был поражен сделанным открытием, что даже неожиданное многословие Залыгина не произвело на меня должного впечатления. Выслушав его тираду, я отошел и закинул удочку в десяти шагах от него. Надо было прийти в себя и собраться с мыслями. Впрочем, через некоторое время я все ж вернулся и спросил, на что он ловит.

— На живца, — кратко ответил Залыгин, и больше мы не разговаривали.

Вскоре он поднялся и пошел куда-то вместе с удочками вверх по речке, в том направлении, откуда мы приплыли.

Я подождал, когда он удалится на порядочное расстояние, вскочил, подбежал к тому месту, где отпечатались следы его немецких сапог, и хорошенько изучил их. Сомнений быть не могло, это был тот самый след, который я видел возле убитого.

— Фу-ты, елки! — выдохнул я и тут же испуганно оглянулся, мне стало даже страшновато, уж больно мрачная фигура этот Залыгин.

Может, он сейчас за мной подсматривает. Я оглянулся по сторонам. Однако его нигде не было видно.

В голове у меня все смешалось. Я начинал думать, что мне, видимо, никуда не деться от этого преступления. Рок снова вмешался, когда я уже почти смирился с поражением, и вот новые улики… Неужто Залыгин украл велик и кокнул Коломенцева? Но зачем?! Ему-то зачем все это? Тут я ничего не понимал.