Ряска Правды - [42]

— Ну что вы, ваше высочество, не извиняйтесь. Ваше здоровье для меня важно в первую очередь.

Редж был мил настолько, что помог мне встать — все лакеи были слишком заняты моими маленькими друзьями, чтобы кто-то мог отодвинуть мне стул.

Присев в небольшом поклонения, как учили, я "выразила свое почтение" Реджинальду и с королю, а затем направилась к выходу. Старый капельмейстер невозмутимо распахнул передо мной двери — похоже, на своём веку он видел в этой зале и не такое. Стало даже немного обидно.

Коридоры были пустынны, и никто не попался мне на пути до спальни. Я сохраняла на лице вежливое отстранение выражение лица, даже когда вежливым кивком отпустила служанок.

Когда дверь за ними закрылась, я подождала, пока послышится звук удаляющихся шагов, и лишь потом расхохоталась.

Платье полетело на землю, и я с чистой совестью и чувством выполненного долга бросилась к своему любимому болотцу.

Змейка встретила меня, плеснув по воде хвостиком. Она уже не была малюсенькой змеей, которая умещается на руке — я увеличила её до размеров ствола молодой ивы, так, что она теперь смотрела весьма устрашающе. Сделано это было с коварным умыслом — ни по каким иным причинам я бы не отказалась от своего живого украшения — за последние пару дней служанки повадились заглядывать ко мне в спальню, а одна даже отважилась забираться сюда, к прудику. Учитывая, что мы с Реджинальдом плели здесь хитроумные паутины коварных планов, и меня просто просвещали о реалиях дворца, посторонних здесь видеть мне не хотелось. А стоило любопытным девушкам наткнуться на огромную змею, которая широко открыла рот и облизала раздвоенным язычком клыки — желание возвращаться сюда отпало мгновенно.

Да и вообще, уже два дня по дворцы ползут слухи, что мои комнаты кишат речными и болотными гадами, и что я сама по ночам превращаюсь в чешуйчатую тварь, которая выползает в город и пожирает младенцев. Учитывая, что в город я ни разу даже не выходила, людские умы поистине восхитительны.

Но несмотря на то, что я предпринимала все усилия, чтобы казаться чудовищем в глазах смертных, в груди засело гнетущее ощущение усталости.

Эти люди и так уверены в том, что лесные и болотные жители — кровожадные твари, не способные мыслить, не умеющие испытывать чувства. А я только подтверждаю их мысли, причем из исключительно эгоистичных целей.

Не из-за таких ли людей, как я, начинаются войны?

За окном вдруг снова раздался гром фейерверков, но я уже практически не испугалась. Просто… Было немного неприятно. Ничто не сможет заменить тишину болот, прелесть свежего воздуха и ярко-синего неба. Я и ушла из дома ради того, чтобы дышать чуть покалывающим воздухом, который холодит все изнутри — и что? Заперта в четырех стенах.

Вдруг сверху раздался громкий шлепок, и я подпрыгнула в воде, выскочив по плечи.

На берегу стоял его высочество и аплодировал мне с усмешкой на губах.

Я тут же погрузилась обратно по подбородок. И как только он всегда умудряется подкрадываться ко мне настолько незаметно?

— Ну что там, как впечатления? — поинтересовалась я не без интереса.

— Ловят, — лаконично отозвался Редж, присаживаясь на берегу. Затем бросил взгляд на меня, хмыкнул и начал стаскивать с себя сапоги.

— Ты что, опять собрался мочить свои отвратительные грязные лапы в моей пруду?! — не сдержала возмущение я.

— Вообще-то, дорогая, это мой пруд, — спокойно напомнил мне Реджинальд, стаскивая второй сапог.

На это я не нашлась что возразить, но мне ведь надо было как-то выразить свое крайнее возмущение ситуацией. Поэтому я просто отплыла подальше, а затем нырнула в глубину пруда. Я доплыла до замшелой коряги и замерла, смотря сквозь мутно-зеленоватую воду. Через минуту Реджинальд опустил ноги в воду.

Я рассчитывала, что Реджу быстро надоест, и он покинет меня, оставив наедине с моей любимой змейкой и моей не менее любимой корягой, но я недооценила выдержку будущего правителя.

Первой сдалась я — все-таки, сидеть на дне искусственного пруда не так интересно, как на дне пруда настоящего, поэтому я, напоследок любовно погладив корягу, медленно всплыла на поверхность.

— Чавось тебе надобно, злодеюка немочная? — поинтересовалась я гнусавым тоном.

— Лесовик? — вдруг понятливо спросил Реджинальд, несказанно меня удивив.

— Да, — призналась я. — Как?

— Интонации у них у всех похожи, — хмыкнул мужчина. — И фразочки по большей части сопадают. Я как-то встретил одного — он меня не пропустил мимо своего дерева, «покедова я не поведал, куда путь держу-ть».

Слышать, как Реджинальд использует такие привычные уху слова, было настолько необычно, что я не удержала суровую мину на лице и рассмеялась. Да, лесовики такое вытворять любили.

— Тропу спрятал? — улыбнулась я.

Реджинальд просто кивнул, улыбнувшись в ответ. Русые волосы упали на лицо, тени причудливо переплетались. В таком освещении Реджинальд бы, пожалуй, сошёл за какого-нибудь духа леса. Встреть его кто-нибудь из деревенских охотников — наверняка бы испугался… Я вдруг вновь вспомнила сказку, рассказанную Румяной.

Сказку, рассказанную от лица человека.

Наверное, что-то особенно отобразилось на моем лице, и этот заставила Реджинальда спросить: