Рядом с зоопарком - [77]

Молчали, слушали, как потрескивает на сковородке картошка, и тут Федя хлоп себя по лбу:

— Я, кажется, знаю, где Славик.

— Ну и где?

— В подвале, конечно.

— Ну в подвале, ну и что?

— У меня этот тип в ботах из головы не выходит — подозрительный. Связан, скорее всего, с преступными элементами.

— С Гопом, думаешь?

— Гоп — ерунда. Выше бери.

— Ну, а Славик, зачем он им? Подумаешь, отличник. Да их в каждой школе полно.

— Зачем он им, я не знаю. Но то, что он в подвале, — факт.

— На здоровье.

— А заблудится?

— Мне-то…

— Ну как… жалко все-таки.

— Будет знать, как жадничать.

— Вот мы тут препираемся, — взорвался Федя, — а Славик в этот момент, может быть, тонет в подвальном озере!.. Кругом трубы, а руку подать некому!

— Одним жадиной меньше, — подытожил Гриня.

— Как ты можешь?! Человек погибает!

— Картошки охота. Да и ребенка не с кем оставить.

— Юль, посидишь одна? — попросил Федя.

— А вдруг, пока вы ходите, Загнилен меня похитит?

— Больно много о себе думаешь, — осадил ее Гриня. — Маленькая еще, чтобы похищать!.. И вообще, Загниленов не бывает!

— Бывает!

— Не бывает.

— Вот до чего дело дошло, уже дети боятся.

— А Сева сказал…

— Перестань мне про своего Севу! — рассвирепел Гриня. — Я тебе старший брат или он?.. И учти, Загнилен — чучело. Я сам видел. И передай Севе, что завтра он сможет убедиться, что нет Загнилена. То есть если даже и был, то не будет. Не настоящий он. А этих, не настоящих, мы рраз — и как не было!

И они ушли, поручив Юльке картошку.

В актовом зале горел свет, и прежде чем спуститься в подвал, они завернули туда. Пусто, никого. Гриня сел и дальше ни с места.

— Есть охота, — забормотал он, — а там картошка, тоже мне, друг называется, все куда-то тащит, поесть не даст. Форму уделал с этим подвалом, мамка придет, ругаться будет. Все из-за тебя.

— Ну ладно, ешь давай, только по-быстрому, — Федя разломал на две части лежавший на столе батон, разлил по стаканам бутылку кефира.

Подвальная дверь была распахнута настежь. Прежде чем спуститься по широкой подвальной лестнице, они прокричали в темноту:

— Сла-вик! Сла-вик!

Никто не отозвался.

Сто раз уже были в подвале, кажется, знают каждый вентиль, каждый патрубок. Все равно неприятно лезть. Темно, по стенам струится вода. Тут и там скапывает, шипит, квакает.

Из Маленькой подвальной комнаты сочился свет, падал на свободное от труб пространство.

Глава двенадцатая,

в которой Петр Никанорович и Елена Ивановна подозревают, что произошло самое плохое из того, что не могло произойти.

Никаких следов Славика Петру Никаноровичу и Елене Ивановне обнаружить не удалось.

— Происходит что-то непостижимое, — говорил Петр Никанорович, открывая дверь актового зала и вежливо пропуская Елену Ивановну вперед. — Вероятнее всего было бы предположить, что Сла… — посмотрев на стол, он осекся на полуслове. — А где же батон?

— И кефир?

Оба почему-то посмотрели в сторону Загнилена, прикрытого куском темной материи.

— Странное дело.

— Должно быть, мы с вами были так голодны, что и не заметили, как съели второй батон и выпили вторую бутылку.

— Возможно, хотя и маловероятно. Я так думаю.

Елена Ивановна подошла к Загнилену, приподняла край покрывавшей его материи.

— Маловероятно… но возможно.

— Вы что-то сказали?

— Нет-нет, ничего… Я только подумала, что было бы совершенно немыслимым предположить, что Славик исчез таким же образом, что и батон с кефиром.

— Ну тогда и не предполагайте. — Петр Никанорович почему-то начинал нервничать.

— Я и не предполагаю, — тоже начала нервничать Елена Ивановна.

— Булка с кефиром это одно, а Славик — совсем другое, — авторитетно сказал Петр Никанорович. — Я так думаю.

— В милицию позвонить — и баста! — уцепилась за идею Елена Ивановна. — Там живо разберутся, кто ест… есть кто.

— Хватит с нас милиции, — поднял вверх руки Петр Никанорович. — Надо хоть немного позаботиться о репутации школы!.. Хотя вдвоем, видимо, нам не под силу. Иголку в стогу сена легче найти, чем Славика. Выведем из резерва Геннадия Николаевича и Антонину Сергеевну. Мы с Антониной Сергеевной держим курс на северо-запад, в сторону кафе «Серебряное копытце», вы же с Геннадием Николаевичем в противоположную сторону, беря ориентир на строящееся здание…

— Давайте наоборот, — вдруг возмутилась Елена Ивановна, мы — в кафе, вы — на строящееся здание.

— Не возражаю, пусть так, — грустно качнул головой Петр Никанорович и пошел к дверям.

Глава тринадцатая,

в которой рассказывается о пользе рыбьего жира, о том, что в отличие от Агриппины Петровны гопкомпания не дремлет.

К вечеру Тюлень пришел уже в себя, то есть в свою первоначальную форму. На весь рубль он купил рыбьего жира и пил через час по чайной ложечке. Как видно. Большой Гоп оказался прав, говоря о пользе рыбьего жира. Вечером же на своем экстренном совещании гопкомпания решила украсть Загнилена.

С приготовленными на всякий случай большим мешком и веревками, опасливо озираясь по сторонам, она отправилась к школе. Шла и ругалась, как обычно.

— Чтой-то не хочется снова в подвал, устал я чтой-то, — говорил Силыч.

— Все из-за тебя, Силыч, — напомнил ему Большой Гоп. — Если бы не ты, мы бы давно украли Загнилена, и теперь бы уж весь город дрожал от страха, а мы бы делали что хотели.