Рядом с нами - [31]

И он пошел и бил челом.

Члены выставочного комитета встретили приход Вуколова улыбкой, а председатель, дабы не обижать академика, взял и сделал его жене поблажку:

— Ладно, включите ее работу в каталог и поставьте куда-нибудь подальше в угол.

Но Козеинова не пожелала подвизаться в искусстве на положении углового жильца. Ее тянуло на авансцену. К этому скоро представился подходящий случай. Академику Вуколову поручили возглавить бригаду скульпторов и начать работу по созданию монументального рельефа, посвященного героическому советскому народу. Это была большая и сложная работа размером в девяносто квадратных метров. Козеинова предъявила мужу ультиматум:

— Включай и меня в бригаду!

— Кем, помощником?

— Нет, теперь уже соавтором!

Вуколов и на этот раз назвал в числе авторов рельефа наряду с опытными, известными мастерами и имя своей супруги. Как знать, если бы эта супруга вела себя поскромнее, может быть, и теперь ее мнимое участие в работе бригады прошло бы незамеченным. Но, увы, дальний угол художественной выставки вскружил голову Козеиновой. Она возомнила себя зрелым скульптором и стала вмешиваться в работу руководителя бригады. Любому предложению мужа жена выдвигала свое, противоположное. Обстановка в мастерской приняла такой характер, что муж в конце концов не выдержал, хлопнул дверью и уехал в Киев.

— Или ты или я!

— Хорошо, — ответила, не растерявшись, жена. — Уезжай, я сама возглавлю бригаду.

Неудавшийся мастер скульптуры оказался непревзойденным мастером интриги. Козеинова сумела сбить с толку нескольких членов бригады, и те принялись под ее руководством перекраивать композицию рельефа. И перекроили. Руководитель бригады возвращается домой и видит: многолетний труд испорчен. Чаша терпения переполнилась, и взбешенный супруг выставил свою сумасбродную половину из мастерской:

— Довольно, хватит!

"Половина" бросилась за помощью в художественно-экспертный совет, потом в Академию художеств.

— Вуколов портит мою композицию!

И хотя обе эти авторитетные организации пытались доказать Козеиновой, что ее муж не портит, а исправляет ею же исковерканную работу, она продолжала спорить и жаловаться. Козеинова пришла и к нам:

— Вуколов не имеет права игнорировать мои творческие предложения. Искусство — моя жизнь.

— С каких пор?

Из ответа выясняется, что когда-то давно Козеиновой нравилось не искусство, а экономика, и она поступила даже в Институт народного хозяйства. Но экономистом она не стала. Первый муж Козеиновой был начальником строительства, и жена решила быть похожей на него. Но настоящим строителем она тоже не стала. Почему? По чьей вине?

— Я вышла замуж во второй раз, за Вуколова, и увлеклась скульптурой.

Я слушаю Козеинову, и передо мной возникает образ чеховской «Душечки», но, господи, в каком искаженном виде! Если та «Душечка», не имея собственных достоинств, умилялась и перенимала привычки своих спутников по жизненному пути: сначала содержателя увеселительного сада «Тиволи» Кукина, потом управляющего лесным складом Пустовалова и, наконец, полкового ветеринарного врача Смирнина, — то эта не желает жить отраженным светом. Она хочет выходить на шумные вызовы публики сама и раскланиваться, стоя рядом с мужем. И не только рядом. Чтобы пролезть вперед, Козеинова действует уже локтями.

"За последние полгода, — пишет в своем письме Вуколов, — девять организаций занимались разбором ее заявлений. Я перестал уже лепить, я пишу сейчас только объяснительные записки".

Евгений Викторович сидит в редакции и с горечью рассказывает о происшедшем.

— Страшно, — говорит он, — когда мыльный пузырь, невежда начинает мнить себя гением!

Правильно, страшно. А кто виноват в этом? Разве не сам Евгений Викторович все последние годы усиленно продвигал невежду на выставки, включал ее в творческие бригады? Член Союза художников поступался совестью художника, он кривил душой, забыв, что этого в искусстве делать нельзя, даже ради самого близкого человека, даже ради "Душечки"!

1954 г.

ЗАКОН АДАТА

С утра между супругами разгорелся спор. Джамилляхон, жена Раджаба Садыкова, предложила зажарить к обеду барашка.

— Ой, нет! — сказал муж. — Это не то блюдо. На одного человека барашка много, а на двоих мало.

На душе Раджаба Алиевича было так светло и радостно, что позволь ему, и он, не задумываясь, зажарил бы в этот день целого быка и пригласил бы в гости по крайней мере всю улицу. Но жена категорически высказалась против улицы.

— Мы пригласим двух — трех близких родственников, и не больше! — сказала она.

— Душа моя, как это двух — трех? — взмолился муж. — Вспомни, по какому случаю мы устраиваем праздничный обед.

А случай и в самом деле был исключительный. Шутка ли! Супруги Садыковы нашли свою дочь Артыку. А потеряли они ее очень давно и при следующих обстоятельствах. Маме и папе не хотелось возиться с новорожденной, и они отвезли ее чуть ли не в полугодовалом возрасте к бабушке в кишлак. А бабушка внезапно заболела и умерла. Соседи приютили у себя младенца временно, до приезда родителей. А о родителях ни слуху, ни духу. Родители не едут и не пишут. И тогда работники кишлачного Совета передали маленькую Артыку на воспитание в детский дом. Прошло двенадцать лет. Девочка подросла, стала ходить в школу, а родители и не вспоминали о ней.