Рядом с алкоголиком. Исповедь жены - [35]

– Может, это для меня единственный способ проявить материнские чувства, – сказала она с грустью.

– Ты же самая лучшая тетя на свете, – я постаралась успокоить ее.

– Быть тетей хорошо, но это не то же самое, что быть мамой, и ты это знаешь. Да все в порядке. Я справлюсь с этим. Если все получится, то я буду приходить к вам и позабочусь о Миранде. Буду менять ей подгузники и гладить животик.

– Конечно.

– У тебя все получится, ты счастливая. На тебя мужик просто глянет, и ты уже беременна. Хотелось бы мне иметь хоть десятую часть твоей плодовитости. Ты просто должна была получить все, а я – ничего.

Что я могла на это сказать?

– Вот увидишь, придет и твое время, и ты будешь иметь детей. Я уверена в этом. Врач ведь сказал, что у тебя все в порядке. Может, Петер тебе просто не подходил.

– Будем надеяться, – ответила Шарлотта.

Четверо детей. Нормальный человек не заводит четверых детей, особенно с мужчиной, которого вечно нет дома. Но некоторые женщины ведут себя, как камикадзе. Например, я. Я что, хотела пойти против сил природы, чтобы понять, насколько меня хватит? Может быть. Сама себя наказать за то, что выбрала «неправильного» мужчину? И это возможно.

Может, я специально выбрала человека с алкогольной зависимостью, чтобы на его фоне самой себе казаться еще более восхитительной? Чем больше он спивался, тем большую мощь и власть получала я, лучшая в нашем тандеме. Со временем, все легло на мои плечи. Я принимала решения – нет, вынуждена была принимать решения! – о том, что мы будем есть, во что будут одеты дети, в какой цвет будут выкрашены стены в гостиной. Я обустраивала быт, меняла старую машину на новую, решала, с каким страховым медицинским агентством мы подпишем договор, звала гостей и при этом совершенно не интересовалась мнением Рихарда. В рамках семьи я создала собственную сферу влияния.

Неожиданно Рихард оказался в стороне от всех дел. Он вдруг перестал быть в курсе, что в школе родительское собрание, что у Эдварда выпал очередной зубик. Он не имел понятия, что детей надо водить в парикмахерскую, что им надо делать прививки, не знал, сколько финансов съедает семейная жизнь. Я, «та, что рядом», добровольно взвалила на себя все обязанности.

Я совершенно перестала рассчитывать на Рихарда. Сначала незаметно, потом все откровеннее и грубее я отодвигала его все дальше и дальше, на обочину. Может, я всего лишь обманывала себя, считая, что он может просто не выдержать и сломаться? Но в глубине души я надеялась именно на это, что именно это и произойдет. Что он упадет и довольно больно ударится, а еще лучше – расшибется насмерть.

Полагаться только на себя – много проще. Проще, но, вместе с тем, труднее. Проще, потому что вы уверены в том, что не можете положиться на того, кто пьет и потому каждый раз вас подводит. А если вы сделаете все сами, то точно знаете, что все будет в порядке. Если это не сделаю я, то никто другой не сделает! Разделить обязанности, помогать друг другу. Я, в общем-то, уже давно не помнила, что означают эти слова. Чувство родства, соединяющее нас в борьбе с проблемами окружающего мира, постепенно испарялось. Таяло. Меня теперь удивляло, когда Рихард проявлял интерес к каким-то мелочам повседневной жизни. Мне казалось, что такого рода вещи уже давно выше уровня его восприятия. Но в то время все это меня не очень пугало.

Просто было тяжело.

И ужасно утомительно.

Мне очень хотелось четвертого ребенка. Я постоянно думала об этом. Верила ли я, что моя беременность «вылечит» Рихарда? Вылечит нас всех? Не было никаких оснований так думать, ведь рождение Миранды ничего не исправило: Рихард пил, как и раньше, может, даже больше… Но еще один ребенок все поставит на свои места, убеждала я сама себя.

Еще один ребенок – это будет нечто иное. Еще один ребенок даст понять, что все очень серьезно. Жаль, что мне никто тогда не объяснил, что еще большая ответственность только усугубит паническое состояние Рихарда. К тому же ничего бы не изменилось, так как в то время я не готова была что-либо подобное воспринимать.

Мой организм после Миранды пришел в себя, вернулся прежний цикл менструации, и я стала подумывать о том, когда бы забеременеть. Это было похоже на битву со временем. Рихард тоже принимал в ней участие, но активности не проявлял. Он часто говорил, что мечтает о большой семье и хотел бы еще одного ребенка, но как-то не особенно рвался в бой. Будучи трезвым, он обнимал меня, и мы вместе мечтали о братике или сестричке для Эдварда, Йоахима и Миранды.

– Мне хочется еще одну маленькую девочку, – прошептала я ему на ухо, когда мы занимались любовью.

– Она у тебя будет. Такая же красивая девочка, как и ты. Я хочу несколько маленьких принцесс, – ответил он.

Когда он был таким, все было прекрасно. Так, как должно было быть. На фоне самого обычного дня он казался таким ласковым и нежным! Любовь. Ах, как я в такие минуты любила его! В этот миг он бывал моим, мы снова оказывались в самом начале пути, у нашего первого опыта любви. Именно такие минуты помогали мне жить. Минуты, когда от него не несло алкоголем. Когда его глаза темнели, становясь бездонными. Когда его туфли спокойно стояли в прихожей, а не были на хозяине, лежавшем без сознания в постели. Когда он спал возле меня без всяких посторонних мыслей в голове. Когда он не приходил с улицы, где непонятно чем занимался…