Русуданиани - [45]

Когда пришли перепуганные дэвы, с переломанными руками и ногами, полумертвые, опозоренные, спросили их: «Кто так разделался с вами?» Отвечали они: «Если вы разум потеряли и на богатырей тех войной пошли, то отчего мы тогда же или в море не утонули, или в воздухе не рассеялись? Не думайте, что люди не могут с нами сражаться. Вы себя считаете дэвами, а у них есть пятеро таких богатырей, что они одним глотком море осушат, одним ударом гурзи гору Бустен[22] снесут. Теперь ступайте-ка лучше отсюда подобру-поздорову, если хотите уцелеть, иначе пожалеете о содеянном».

Услышал такие речи Черный дэв, вспыхнул как огонь, и глаза его налились кровью, вскочил он и всыпал послу тысячу палок со словами: «Своей трусостью не внушай уныния моим воинам!»

Собрались дэвы и отправились в путь, разъяренные, с криками и ревом. Под ними содрогалась земля. Пришли они и встали напротив [войска царей]. Отрядили гонца с таким посланием: «Над слабыми вы потешались, не к лицу это героям-палаванам… Теперь, коли хотите называться отважными, кто хороший боец-палаван, выходите завтра и сразимся!»

Отвечали они: «Мы готовы. Только выбирайте — поодиночке сражаться будем или целыми ратями». Дэвы решили так: «Сначала сами сразимся, проверим их ловкость и силу, а после, если не одолеем их, призовем на подмогу рати». Назначили битву на завтра.

Здесь первая схватка Мисри с дэвом и победа Мисри

Когда занялось утро и мир озарился разноцветными красками, в обоих станах заиграли в трубы, забили в барабаны, и пошли войска навстречу друг другу. С одной стороны — пять венценосных государей, восседавших на слонах, а с другой стороны — пять дэвов: Бакбак, Хазаран, Черный дэв, Дораз и Разим. И стоял крик дэвов и великий рев. Вышел вперед один дэв — сто локтей в высоту, с головой, похожей на большую гору. Выставил клыки, словно кабан, из пасти его изверглась пена. В руках он держал толстый ствол чинары. Так он шел и изрыгал угрозы: «Кто истребил стольких дэвов и таких побитых прислал к нам? Пусть сейчас же выходит и сразится со мной, пролью я в отместку его кровь и мать его одену в траур!»

Как услышал эти угрозы Мисри, в тот же миг отпросился у Зава и пошел [навстречу дэву]. В руке он держал свою палицу весом двадцать тысяч литра, вышел он на середину площади и крикнул дэву: «Это я, Мисри — истребитель дэвов, позаботься о своем спасении, вместо того чтобы мстить за других».

Удивился дэв такой смелости и, не раздумывая, набросился на Мисри. Занес свою дубину, хотел ударить его по голове. Но отскочил Мисри, схватился за дубину, поднял ее вместе с дэвом, размахнулся и так швырнул его оземь, что тот растянулся бездыханный, вроде и живым никогда не был. Увидели это дэвы, затужили и вызвали еще пятерых дэвов. Увидел Мисри приближающихся дэвов и сказал: «Видите, я их, как людей, палицей поражаю!» Метнул Мисри свою палицу и поразил сразу двух дэвов. А остальные трое подскочили к нему: один за одну руку уцепился, второй — за другую, третий — за ноги. Как увидел Мисри, что они хотят его повалить, разгневался, взмахнул обеими руками, стряхнул с себя дэвов. Те грохнулись оземь, да так, что костей не соберешь. А того, который за ногу его держал, Мисри поднял и разорвал пополам и бросил дэвам с криком: «Так-то вы собирались схватить Мисри!»

Как увидели это дэвы, обуял их страх, пошли они на противника всем скопом. Поднялся стон и крик. Казалось, что небо на землю упало. Двинулись и воины им навстречу, подвели Мисри коня, Навшадур с Горшарабом тоже оседлали своих скакунов, а Заву сказали: «Тебе не следует покидать трон».

Здесь великая битва дэвов и пятерых государей

Пошли одни отсюда, другие — оттуда. Раздались боевые крики и кличи, засверкали мечи и сабли, заржали жеребцы, затрубили слоны. Сошлись они и схватились. И, клянусь, страшно было на ту битву глядеть. Куда ни ступят Мисри и Навшадур, там гора дэвов вырастает. Поле, овраг и ручей полны были убитых дэвов и воинов, все дороги были перекрыты, и кровавые реки текли по полю. Много и царских воинов погибло, но потери дэвов были неисчислимы.

Славно сражались Навшадур с Горшарабом, а Мисри, словно изголодавшийся лев в стаде онагров, разил направо и налево. Кому голову снесет, кому руку отсечет, кого поднимет и метнет в другого. Так он воевал.

До полуночи длилась сеча. В полночь устали и те и Другие, и темнота заставила их разойтись. Отошли они к своим станам. Как прекратилась битва, вышел Зав навстречу героям, вознес хвалу всем троим, осыпал их драгоценными камнями, поцеловал в очи и уста, поздравил их и сказал так: «Благословенна будь десница ваша и тот день, когда бог создал вас и сделал моей защитой, о великая надежда моя, радость моего сердца! Не желаю я без вас ни венца, ни престола, ни самой жизни. Герои из героев не делали никогда того, что совершили вы сегодня!»

Сели они на свои престолы и справили пир, и молвил Зав: «Завтра мы с Настуром выйдем на поле битвы и схватимся с ними именем божьим. Они, злодеи, хитрецы, стараются продлить сражение, чтобы нас утомить, а потом напасть на нас со свежими силами и одолеть. Им нипочем, если будут истреблять слабых дэвов. Если мы не поспешим, они только обрадуются». Отвечали они Заву: «Нет, о государь, ты оставайся на престоле, не подобает тебе ввязываться в битвы». Зав сказал: «Нет, братья мои возлюбленные! Трусостью будет, если вы каждый день будете сражаться с моими врагами, а я останусь на троне сидеть. И не следует говорить сладких слов во время войны. Завтра вы будете отдыхать, а мы с Настуром пойдем воевать. Проверьте и нашу отвагу. Или вы не верите нам и потому не пускаете нас в бой?» Над этим шутили они. Потом Мисри сказал: «Раз вы не уступаете, пойдем завтра все впятером. Пойдем и вызовем на бой тех, кто нам угрожал. Если они выйдут — хорошо, а не выйдут — мы сами подступим к ним, и пусть тогда свершится угодное богу». На этом сошлись все и порешили на другой день вести ярую битву, и в ту ночь обе стороны готовились к бою.