Русское воскрешение Мэрилин Монро - [19]

Вчера к вечеру я уже знал, что это был начальник службы безопасности Ребров, которого я уронил. Поэтому уже тогда ничего хорошего от общения с ним не ожидал. Но чтобы такое откровенное бандитское обращение!

Я не стал отвечать. И увидал, как тот одними глазами подал знак «борову». В следующий момент тяжелый кулак со всей силы ударил мне в правый бок, в печень. От боли я сразу увидал, как говорилось во времена моей боксерской юности, небо в мелкую искорку. Ноги мои подкосились, и я повис на Сережином кабеле.

– Зачем тебя наняли?

– Не знаю.

– Обыщи его, – сказал Ребров.

Тот полез в мои карманы и начала выкидывать из них на ближайший стол содержимое. Полетели ключи от мотоцикла, квартиры, бумажник, записная книжка…

– Что поручил тебе Фомин?

– Не твое собачье дело.

Ребров кивнул, и я получил тяжелейший удар от «борова» теперь уже в левый бок. Я удержался на ногах, – это было лучше, чем снова повиснуть и содрать наручниками окончательно всю кожу на запястьях. Но после этого удара тело показалось мне студнем.

– Я задал тебе вопрос, – медленно и как-то нехотя сказал Ребров.

Этот человек мне казался каким-то больным или очень усталым. Я понял, что обязательно получу и третий удар, поэтому я не стал дожидаться знака Реброва. Я еще достаточно владел своим телом, чтобы поднять и опустить с силой одну ногу. Это я и сделал. У «борова» на ногах были летние открытые сандалеты, и он стоял очень близко. Я поднял правую ногу, и со всей оставшейся силы опустил ее каблуком сапога вниз на хрупкие косточки подъема его ноги.

Удар я получил, снова в живот, и не один, но зато не сразу. Сначала рядом со мной раздался рев «борова». Он отскочил от меня, и запрыгал на оставшейся здоровой ноге по комнате. Но Ребров не сдвинулся с места, только глаза его сузились.

– Бей его, – сказал он негромко.

Я не очень помню, что происходило в комнате дальше. Помню только, как потом они уже втроем выволакивали меня из офиса, и на лестнице, где собрались уже пришедшие на работу партийцы, кто-то из этих крикнул им:

– Теперь проходите. Вот ведь как нажрался после поминок…, свинья.

Они бросили меня на газон, недалеко от моего мотоцикла, но взобраться на него и уехать у меня не было ни сил, ни послушных рук. Поэтому я отлеживался на траве газона под колесом моего «Харлея» почти до вечера.

10. Чудесная Индия

Причина, по которой высокопоставленные индийские чиновники пошли на контакт с северокорейским диктатором, не имела ничего общего ни с коммунистическими увлечениями далекой молодости подруги Седовой, ни с ее чувствами к русской подруге, ни с интересом к личности русского академика. Ни один чиновник в мире не стал бы утруждать себя и вышестоящих просьбами о помощи совершенно чужим людям, оказавшимся в беде в далекой суровой стране. Такое случается повсюду, и очень часто, всем не поможешь. Но произошло нечто, совсем иного характера.

Содержанием письма, полученного из северокорейского наукограда, был первым поражен до глубины души муж индийской подруги, на чей адрес оно пришло. Потом это письмо в течение месяца неоднократно копировалось близкими ему людьми, и в копиях переходило из рук в руки. Затем выдержки из этого письма стали появляться во многих газетах. Сначала на оригинальном английском, потом в переводе на многие десятки языков великой Индии.

О чем пишут индийские газеты? О том же, что и везде: немного политики, бизнеса, местных скандалов…. Но тут есть и то, чего нет нигде. Ожидание чуда. И в строчках, и между строчек. Почти полтора миллиарда людей в этих краях каждый новый день ждут встречи с чудом. Как во всем остальном мире ждут «денег», «удачи» или «счастья», здесь же, и так многие-многие тысячелетия до этого, не только верят, а знают его, многие видели, ощутили в себе, и все вместе горячо жаждут его – готовое им вот-вот открыться Чудо.

Если слово «реинкарнация» во всем остальном мире встречают глазами одни задумчивые интеллектуалы, и только в выбранных ими самими текстах, то здесь вопросы о переселении душ горячо обсуждаются не только в храмах, похоронных процессиях или в газетах. Эта самая актуальная и насущная тема для бесед в быту – и на базаре между встретившимися подругами, и у стариков вечером на лавочке. Газеты, начавшие печатать сначала отрывки, а потом и целиком все письмо из северокорейского наукограда, в своих предыдущих номерах печатали свидетельства сотен обыкновенных жителей этой чудесной страны, которые вспоминали о своей предыдущей жизни. Те не только рассказывали поразительные по совпадению подробности. Многие называли даже точные почтовые адреса, где они жили до смерти и до следующего рождения. Затем, вместе с газетчиками и репортерами, все ехали туда, и там, на глазах всей полутора миллиардной страны, происходили потрясающие по трогательности сцены встречи родителей с умершими в младенчестве детьми, или наоборот, детей с давно усопшими родителями. А встречи супругов, разлученных смертью, и в особенности, в осложненных новыми брачными узами обстоятельствах, вызывали не только слезы умиления, но и длительный драматургический интерес, не сравнимый ни с какими западными телесериалами. Воспоминания же о прошлой жизни, происходящие, так сказать, в реальном времени на сеансах гипноза, вообще очень серьезно и скрупулезно изучались научными обществами. И все это вместе, как бензин, питало негасимый, вечный огонь жажды близкого Чуда.