Русское тысячелетие - [130]

А спустя два месяца, когда на юге Франции высадились войска союзников, «Отряд Николя» лихим налётом захватил городок Сен-Рамбер-д’Альбон (Saint-Rambert-d’Albon). Васенин лично сорвал с ратуши немецкий флаг и сжёг его. Французские бойцы отряда устроили позорное наказание женщинам, которые имели связи с немцами: облили их мёдом и обсыпали золой.

Партизаны удерживали город в течение нескольких недель до подхода англо-американских войск, и все это время «месье Николя» исполнял обязанности коменданта. За освобождение Сен-Рамбер-д`Альбона Васенин был представлен к награде — Кресту бойца (учреждён в 1930 году для награждения тех, «кто с риском для своей жизни защищал Родину»; аналог советской медали «За отвагу»)[111].

На родине

С приходом англо-американских войск «Отряд Николя» прекратил боевые действия. В начале осени Васенина вызвали в освобождённый Париж, где уже работала советская военная миссия. Там ему наконец выдали советскую форму с лейтенантскими погонами и назначили начальником военно-учётного стола. В январе 1945 года перевели в Марсель на должность начальника штаба полка по организации и отправке советских граждан на родину.

Мысли о доме теперь не покидали его. В начале апреля Николай Максимович не выдержал и написал рапорт об отправке в СССР. Знал, конечно, что все бывшие военнопленные проходят жёсткую проверку в НКВД, но надеялся на свои боевые заслуги. Верность Родине хотел подтвердить на намечавшейся войне с японцами. Ходатайство его было удовлетворено, и уже 20 апреля сухогруз доставил его вместе с другими репатриированными в Одессу.

Перед выходом на берег лейтенант Васенин с гордостью надел мундир с Крестом бойца. Однако Родина встретила своих сыновей неприветливо. Офицер НКВД перед строем репатриантов сорвал с груди Васенина «буржуазную» награду и швырнул её в море. Ещё и пошутил мерзко: «Лучше бы ты проститутку с собой привёз, чем медаль». И хотя ничего компрометирующего в биографии Васенина проверяющие не нашли, военный трибунал приговорил «изменника Родины» к 15 годам ссылки. Мало ли, чего он там нахватался за границей…

До 1960-х годов Васенин работал на угольных и оловянных шахтах в Читинской области (посёлок Букачачу). Как сказано в документах, «находился в принудительной командировке». Жизнь ссыльного была не сахар: «Все время оборванный, голодный, урвать бы кусок покушать — хоть у собаки…». Смерть Сталина принесла некоторое послабление в содержании — Васенину разрешили жить в посёлке и выезжать на небольшие расстояния.

Тогда — то Николай Максимович обрёл семейное счастье. Его избранницу — обладательницу тёмных витых волос — звали Зина (Зинаида Васильевна). В 1944 году после окончания техникума она по воле сердца отправилась в Забайкалье, где с тех пор работала геологоразведчицей. Васенин покорил её сердце своим пением. «Ехали верхом на лошадях с прииска в трест, — вспоминала Зинаида Васильевна, — он по дороге запел. Ой, какой у него голос был! Потом пригласил в кино раз, другой… Там, в Читинской области, у нас и трое детей народились».

В последние годы ссылки Васенин занимал высокий и ответственный пост начальника электростанции. Тем не менее, по окончании срока ссылки жена уговорила его переехать на Урал, в её родной город Березовский. Клеймо изменника родины окончательно было снято с Николая Максимовича только в середине 1980-х годов, с началом «перестройки». В 2005 году власти Французской Республики наградили его Орденом Почётного Легиона — единственного из всех русских участников французского Сопротивления.

Сердечная тайна

Рассказы о Франции были для близких Николая Максимовича семейной легендой. Говорил он всегда о товарищах из отряда, изредка припоминал и свои подвиги.

Но в 2007 году, после смерти Зинаиды Васильевны, дети Николая Максимовича услышали историю, о которой их отец никогда прежде не упоминал — берег чувства жены.

Жанна Моно. Дочь капитана Жоржа Моно — вот о ком бережно хранил память все эти годы Васенин. Они познакомились в доме капитана, где весной 1944 года одна из комнат была отведена раненому Николя Бутье. Жанна ухаживала за ним. У неё были тёмные вьющиеся волосы, как у Зины, а вот цвет глаз Николай Максимович за давностью лет вспомнить уже не мог…

«Она поливала мою рану перекисью, та пенилась, закипала — и так же закипала наша любовь… Она лила-лила, а потом целовала, потом снова лила…».

Когда капитана Моно не было дома, влюблённые перебирались в комнату Жанны. Она играла на пианино Шопена, он — читал ей наизусть из «Евгения Онегина».

О том, чтобы открыться её отцу, не было и речи. Николай Максимович, крестьянский сын, отлично понимал, что такое мезальянс. Даже спустя десятки лет он говорил журналистам: «Подумайте сами: оборванец, единственное, что было, — винтовка да рваные штаны, сшитые из одеяла, и дочь самого капитана Моно! Люди бы просто подняли на смех!»[112]

Попросить её руки он отважился только в Париже, когда надел советскую офицерскую форму. Моно отказал без объяснения причин.

Несостоявшаяся встреча

После смерти Зины Николай Максимович сильно сдал, махнул на себя рукой… К жизни его вернули слова друга, Валерия Лобанова, владельца турфирмы: «Договоримся так: я нахожу тебе Жанну, а ты начинаешь лечиться».