Русское психо - [4]

Пугачевские злоключения продолжаются. Такой вроде уже опытный, а сбежав он пробирается куда же? Домой. Как последний лох. Жена рассказала жене брата, а та сообщила атаману. Опять арест. Колодки. Однополчанин в станице Цымлянской казак Лукьян Худяков подсобил, и Пугачев бежит опять. Вспоминает о Бендерах, где воевал. Якобы можно уйти туда, якобы там селят пришлых. С чужим паспортом, с пацаном Антоном, — сыном раскольника-хуторянина, Емельян едет в Бендеры, но по дороге узнает от проезжающих «разного звания людей», что под Бендерами селиться не разрешают. Он с Антоном оказывается в Кременчуге. Ясно, что Пугачев всего-навсего ищет, где бы приткнуться, осесть и жить себе мирно и тогда жену привезти из Зимовейской и троих детей (у него сын и две дочери там остались). Но Россию уже захомутали и запрягли в железные немецкие дисциплинарные объятия. Ее всю контролируют, Россию. В Кременчуге какой-то русский офицер отобрал у них (Пугачев с пацаном Антоном) лошадей, деньги и паспорта. Деньги — 50 рублей дал отец Антона — хуторянин раскольник, старик, потому что он тоже хочет бежать со своего хутора на Украину. Все хотят бежать от трижды ебаного государства Екатерины! (В ее крепости я сейчас сижу и шкурой понимаю, что это все как один день, эти 230 лет — на улице те же пугачевские денечки. Я сижу в этой сраной букве «К». Хозеев, Моздок, Пугачев, КПП, рогатка, все мы кружимся в этой чертовской метели вечного государственного насилия! И я был даже в Зеленокумске!). Фамилия у старика раскольника что ни на есть самая мирная — Коровка! Коровка тоже хочет бежать, «здесь нашей братии раскольникам жить нельзя. Вот я за крест и бороду страдал в Белгороде с сыном семь лет». Какой-то русский офицер взял и отобрал все у пацана и беглого солдата. Звание офицера неизвестно. Неудивительно, что во время восстания — через год уже, Пугачев будет рассылать такие призывы: «Содержащихся в тюрьмах и у протчих хозяев имеющихся в неволности людей всех без остатку на нынешних месяцах и днях (чтоб) выпущали. Если будут оказываться противники, таковым — головы рубить и кровь проливать…»

«Боярин, генерал, майор, капитан или другие, — говорится в другом документе Пугачева, — голову того рубите, и имущество того грабьте».

Спустя 230 лет я гадаю, майор это был или капитан, ограбивший Емельяна? Тридцать лет было беглому солдату. О гниющих ногах и груди он уже, кстати, и не вспоминает. Бежит, занят бегством.

И вокруг него все бегут. И помогают друг другу бежать. Пугачев с Антоном идут пешком к скитнику Василию в Стародубский монастырь и живут там два месяца. Василий научил Пугачева пойти в Польшу, близ Гомеля, и потом под видом русского выходца из Польши войти в Россию через Добрянский форпост. То есть опытные люди знают, что делать, существовала в противовес гнету немецкого государства сеть народного сопротивления. Давали друг другу адреса, помогали. Скитника Василия рекомендовал старик Коровка. Пугачев, следуя совету, идет в Польшу, возвращается и заходит через Добрянский форпост. Здесь ему назначили карантин на шесть недель. В карантине Пугачев задружился с беглым гренадером Семеном Логачевым. Еще один беглый солдат.

Ситуации, в которые попадает Пугачев, убегая, оказавшись в положении вне закона, все совершенно современные и актуальные сегодня, лишь кое-чем отличаются. Сидя в карантине, — это не значит, что они сидят. Они ходят подработать к известному на Добрянке купцу-раскольнику Кожевникову.

По окончании карантина Пугачев с Логачевым явились к начальнику форпоста и заявили, что желают поселиться на реке Иргизе, в Малыковской волости, Симбирской провинции. Как раз там, где два беглых десантника из 31-й Ульяновской бригады Шагеев и Сухоруков бежали, чтобы стать киллерами в организованной преступной группировке (так, во всяком случае, сослуживцы говорят). В тех местах разыгралась их трагедия. Получив 12 августа 1772 года паспорта, Пугачев и Логачев зашли попрощаться к Кожевникову. Тот дал им на дорогу каравай хлеба и рубль денег и, главное, адресок, просил сыскать игумена Филарета, поклониться ему, и поведать о себе все, ибо Филарет «не только даст совет, но и поможет».

Это уже Пугачев вышел на прямую — идет к местам своих подвигов, ближе к реке Яик, яицким казакам, к местам, где начнется Великая война его против тех, от кого он бежит.

Проехав мимо Камышина и Саратова, Пугачев и Логачев в последних числах ноября 1772 года прибыли в дворцовое село Малыковку, ныне город Вольск. Они явились к здешнему управителю и предъявили паспорта. Пугачеву было предложено ехать в Симбирск и там записаться. Но в Симбирск Пугачев явно не спешил. Возможно, боялся, что откроется, что он беглый. Он уехал в Мечетную слободу к игумену раскольничьих скитов на Иргизе старцу Филарету Семенову. Именно Семенов рассказал ему о самозванце — беглом крестьянине Богомолове, выдававшем себя за императора Петра III, только что в июне из-за него в Царицыне начался бунт, комендант города был ранен. Семенов же рассказал о том, что в январе бунтовали яицкие казаки. Яицкие же казаки, — объяснил Филарет Семенов и сделал Пугачеву небольшой исторический экскурс — образовались потому, что начало этому войску положили донские казаки и крестьяне, убегавшие из центральной России на реку Яик где-то в середине 16 века. До середины 18 века яицкие казаки жили более или менее мирно с правительством, которое не вмешивалось во внутреннюю жизнь казаков. Еще при Михаиле Федоровиче им разрешено было пользоваться рекою Яик «с вершины и до устья, и впадающими в нее реками и протоками, рыбными ловлями и звериною ловлею, а равно и солью беспошлинно, также крестом и бородою». В обмен казаки несли сторожевую службу и принимали участие в военных походах при Михаиле, Алексее Михайловиче и Петре I. Так с 1628 по 1717 год яицкое войско совершило более двадцати походов.