Русское народничество - [12]

Движение славянофилов было симптомом политического возрождения, главным образом потому что оно пыталось придать содержание и смысл народности, которая была одним из  лозунгов правления Николая I. Само слово народ, означающее одновременно и 'людей' и 'нацию' (как и немецкое слово Volk), было взято из Volkstum, и имело похожую политическую интонацию, реакцию против французской революции, против последовавших национальных и в то же время либеральных движений. В это время, то есть в 1843 году, Уваров, министр народного просвещения при Николае I,  провозгласил официальную троицу самодержавия православия и народности, естественный синтез которых, как  заявлялось, лежал в первом из них — самодержавии. Поэтому абсолютистская система нашла необходимым связать себя с христианством и национализмом, как-будто ища законное основание в религии и народе.

За такой маскировкой лучше было любоваться издалека. Эта была типичная директива деспотизма, большая опасность и из-за тех, кто отверг ее, и из-за тех, кто воспринял ее серьезно и пытался дать ей полезный смысл, именно то, что стремились сделать славянофилы. Они хотели использовать настроение, чтобы вернуть церковь к жизни и почувствовать себя ближе к русскому народу — к крестьянам и народной традиции, как отличной от государства. Они возвышали патриархальную форму жизни и отвергали современную систему, которая была менее национальна по своему характеру.

Но, как заметил Герцен, «правительство подыскивается и приготовляет ловушки славянофилам. Оно само поставило знаменем народность, но оно и тут не позволяет идти дальше себя: о чем бы ни думали, как бы ни думали — нехорошо.» ( Из дневников Герцена 14 января 1843 http://az.lib.ru/g/gercen_a_i/text_0400.shtml) Герцен искал за границами фанатизма и эклектичных и реакционных свойств славянофильского движения, которые даже в эти дни он не уставал подчеркивать; и за пределами официальных лозунгов. Он искал живую силу, которая вдохновила эти идеи.

Он уважал личностные характеристики некоторых славянофильских писателей. Он считал Аксакова, Хомякова, Киреевского и Самарина людьми, которые искренне ищут правду и верят, что нашли ее. Не только из уважения к ним как к личностям, но прежде всего, из-за того деликатного уважения, которое так часто вдохновляло его суждения. «Таких людей нельзя не уважать, хотя бы с ними и был диаметрально противуположен в воззрении» ( Из дневников Герцена 23 ноября 1842 http://az.lib.ru/g/gercen_a_i/text_0400.shtml )

На Ивана Киреевского он смотрел  как на человека, который «глубоко перестрадал вопрос о современности Руси, слезами и кровью окупил разрешение, -- разрешение нелепое, однако не так отвратительное, как квиетический оптимизм Аксакова.» (Из дневников Герцена 23 Ноября  1842 http://az.lib.ru/g/gercen_a_i/text_0400.shtml ) Из всех славянофилов именно Киреевский больше всех повлиял на Герцена.

И хотя личное уважение может и отсрочило его разрыв с группой славянофилов и может привело к занятию позиции не такой радикальной как у Белинского, но само по себе это не могло серьезно повлиять на его развитие. Кроме того, была гораздо более сильная связь:  именно славянофилы предложили ему исследовать русскую деревню. И хотя это не выходило за рамки его интересов, оно не приобрело бы такой политической важности, если бы не расплывчатое, настойчивое, проникновенное проповедование славянофилов.

Эти люди, которые провозглашали себя представителями средневековой русской традиции и которые отвергали Петра Великого из-за того, что он создал государство, которое намеревался сделать современным, подчеркивали важность коллективного элемента в русской деревне. Ненавидя современный мир, они превозносили наиболее примитивные аспекты крестьянских общин, системы землевладения и распределения.

Нужно подчеркнуть, что их концепции были расплывчатыми и выражались в философских и религиозных терминах. Хотя и не без причины Хомяков мог хвалится в 1857 году, что с 1839 года славянофилы сконцентрировали свое внимание на общине «как рождающей новое духовное движение». И Самарин скажет в 1847 году, что «ответ на наиболее насущную проблему Запада (т.е. социализм) находится в старейших обычаях славян». (перевод с английского переводчика)

 Но Герцен был прав, когда он в свою очередь заметил, что славянофилы были заинтересованны только этими проблемами (и особенно отношениями между русскими крестьянами и западным социализмом), потому что даже в России социализм уже обсуждался. Не говорил ли он сам о теориях Сен-Симона в начале тридцатых? Но функция славянофилов в развитии русского социализма не должна рассматриваться только под этим углом. Они действительно помогли преобразовать социализм: из интеллектуального размышления о проблемах Запада к вопросу, который был тесно связан с крестьянами в их собственной стране. К этому они конечно не стремились, но благодаря Герцену, их оппоненту,  они к этому пришли. Сохраняя дискуссию о самых ранних формах сельских общин в России, которые появились в восемнадцатом веке и которые стали так важны уже декабристам, эти защитники отсталой и патриархальной сельской жизни подготовили почву для народничества Герцена.