Русское лихолетье. История проигравших. Воспоминания русских эмигрантов времен революции 1917 года и Гражданской войны - [40]

А на каких аппаратах вы летали? Это были французские аппараты?

В истребительной авиации были французские аппараты. Было небольшое количество французских аппаратов, построенных в России на заводе «Дукс» («Dux») по французским чертежам и лицензии. Было некоторое количество английских, но очень мало – «Сопвичи» были. Было несколько отрядов разведывательных, снабженных пленными немецкими аппаратами очень высокого качества, с более надежными моторами. Но истребители у нас были исключительно на Юго-западном фронте, французские, главным образом, «Ньюпоры» и несколько «СПАДов» было.

Французские аппараты были хуже немецких?

Я бы этого не сказал. Они были более управляемые, они были легче и лучше набирали высоту. По скорости некоторые уступали немецким, но немецкие были более тяжелыми. Всегда преимущество у того, кто выше, чтобы нападать сверху. Даже если у вас меньше скорость, когда вы идете на снижение, можно почти до любой скорости дойти. Я бы предпочел сражаться на французском «Ньюпоре», чем на немецком «Роланде», который был с мотором «Опель» – гораздо более сильным мотором, но тяжелый, с водяным охлаждением и не столь поворотливый в воздухе для боевых действий. Мы были вполне довольны нашим снабжением. Наши разведывательные аппараты были слабее, гораздо более тихоходные и становились сравнительно легкой жертвой для немецких истребителей, но я с точки зрения истребителя говорю, что мы были вполне довольны нашими «Ньюпорами» и «СПАДами».

Я читал про создание в то время Сикорским самолета «Илья Муромец». Мне было интересно, они летали? Что вы помните?

Они летали очень мало. Они были очень тихоходные. Сикорский был пионером многомоторных аэропланов, он первой в мире построил четырехмоторный аэроплан. Но в смысле боевом они были только предшественниками того, что имеется сейчас в этой области. Это было детство многомоторных аэропланов, и они сравнительно мало принимали участие в войне.

Сейчас мы вернемся от авиации на фронт. Когда в первая раз вы заметили большевицкую пропаганду среди солдат, офицеров или, может, у вас остались воспоминания о пропагандистах, которые приезжали в отряды? Что они говорили, как они говорили, о чем они говорили, и как их встречала солдатская и офицерская масса?

У нас было впечатление такое, что большевики всегда присылали откуда-то этих пропагандистов. Из тех солдат, с которыми приходилось все время иметь дело, мне лично никогда не пришлось встречать настоящих большевиков. Появлялись люди, одетые в солдатскую форму, но всегда из какой-то другой части. Возможно, что это просто были профессиональные агитаторы, которые одевались солдатами и посылались для пропаганды. Главным образом апеллировали они к солдатской массе тем, что вот теперь больше войны не нужно, что пролетарии всех стран соединяйтесь, что то же самое произойдет у противника, что нужно кончать войну и возвращаться домой делить землю помещичью, потому что каждому будет участок, помещиков больше не будет, нужно истребить всех. И, вообще, теперь вы хозяева и грабьте то, что у вас награбили. И все позволено – можете совершенно безнаказанно убивать офицеров, которые вас ведут на бой. Если вы их не убьете, то вас убьют немцы, а если вы убьете своих офицеров, то вы можете идти домой и забирать землю, имущество. Вот, говорит, у этого офицера у вашего, смотрите, какая теплая шуба, а ты ходишь в тонкой солдатской шинели. Отдай ему свою шинель, забери шубу. Будет сопротивляться – убей его, наказания не будет.

И вы продолжали быть на фронте все лето и осень 1917 года?

Да, до большевистского переворота включительно. А когда произошел этот переворот, нам не сразу пришлось признать это. Мы продолжали некоторое время наши действия, несмотря на то, что они объявили перемирие, обещали, что будет мир. И, в частности, мой личный опыт был следующий. В ноябре, когда было сказано, что военные действия прекращены, что правительство будет заключать мир и никаких военных действий не производить, вдруг появляется немецкий разведывательный аэроплан и пролетает над нашим фронтом. Я поднялся на своем истребителе и сбил этот аэроплан несмотря на то, что был приказ прекратить военные действия. Но этот немецкий аэроплан был на нашей стороне. Я считаю, что раз они ведут разведку, я должен был так поступить и, вообще, я не желал признавать этот приказ. И сейчас же после того, как этот случай произошел, ко мне прибегает писарь из нашего отряда, который был выбран депутатам в Совет солдатских депутатов, и говорит, что идет заседание военно-революционного суда и сейчас вас арестуют за нарушение приказа, спасайтесь. Ну, мне пришлось уехать в результате того, что я исполнил свой долг, как я считал, сбивши немецкий аэроплан.

Какие у вас остались воспоминания о Совете солдатских депутатов, кто были его члены в вашем отряде, чем они занимались, какие вопросы они решали?

Лично из нашего отряда большевиков не было. Всегда в этих Советах руководящую роль занимали более организованные, именно большевики, председательствовали обыкновенно большевики, явные или тайные, и всякие крайние меры, всякие жестокости и расправы – тут они были инициаторы. Взять как пример мой случай – фактически меня предупредили, что я буду, по всей вероятности, арестован и расстрелян, и мне пришлось уехать в тыл переодетым.