Русское государство в немецком тылу - [69]

Партизанские отряды в этот период были ориентированы, кроме всего прочего, на то, чтобы, насколько возможно, минимизировать сопротивление каминцев, сея панику в их рядах. Между тем среди личного состава РОНА началось брожение. Некоторые из бойцов, предвидя расплату за службу в РОНА, пытаясь купить себе прощение, шли к партизанам. Но, несмотря на то что партизаны охотно принимали каминцев в отряды и даже привлекали их к участию в боевых операциях, это ни в малейшей степени не смягчало их вину — с приходом Красной армии все перебежчики арестовывались и передавались карательным органам, либо, в лучшем случае, зачислялись в штрафные роты. Так, судя по сохранившимся в Государственном архиве Орловской области уголовным делам бывших каминцев, задержанных в Дмитровском районе, всем им поголовно были вынесены смертные приговоры. Причем следствие проводилось в упрощенной форме, ограничиваясь допросами лишь самого обвиняемого, реже — еще одного-двух свидетелей. Интересно, что все обвиняемые давали исключительно признательные показания.

В течение августа 1943 года зафиксировано несколько групповых переходов каминцев к партизанам. Так, допрошенный локотским следователем 17 августа 1943 года Кайдалов Михаил Петрович 1918 года рождения показал:

«8 месяцев я работал в германской части в компании № 124 расположенной в г. Орле. Две недели тому назад наша часть пришла в Локоть и расположена здесь. 11 -го августа с. г. мне пленный тоже работавший в этой же компании Щигин Иван предложил поехать в обеденный перерыв на легковой машине в Тарасовку, чтобы достать самогонку и через час-полтора вернуться обратно. Он сказал, что у него есть знакомый шофер, работающий в одном из гаражей Бригады Каминского и он нас повезет и привезет обратно к 2-м часам. Кроме Щигина при этом присутствовал тоже военнопленный из нашей компании Балакирев Аркадий, он тоже вместе со Щигиным друзья и предложил мне ехать. Они сказали что захватят с собой немного вещей из одежды чтобы обменять в деревне Тарасовка или Шемякино на водку. Я согласился, ив 12 ч. дня поехали. Не доезжая 5 километров до Тарасовки машина которую вел шофер из бригады Каминского — Петька, повернула на просеку вправо. Я удивился этому, но Щигин мне сказал, ты догадываешься куда мы едем?

Я понял что они задумали ехать в лес к партизанам и сказал что понял. Щигин спросил не против ли я этого дела, я не мог отказываться и сказал что не против, т. к. они меня убили бы. Проехав по просеке километра два машина остановилась, мы вышли, машину замаскировали в кустах и пошли в лес. Через минут десять нам встретились два партизана. Они спросили кто мы такие и куда идем. Шофер Петька начал им объяснять и начал спрашивать о своих знакомых кто находится в партизанах. После этого мы все пошли к линии железной дороги. Так как была очень лунная ночь то мы линию не перешли, а остались перед линией, решив перейти в другой день и потом идти в штаб партизан. Так как были лунные ночи, то мы не могли перейти линию и на четвертый день решили пойти на Крупец чтобы там перейти линию. Когда стали переходить большак то я идя сзади всех решил обязательно от них сбежать. Я стал рвать ягоды, немного отстал и из бывшего у меня автомата дал по идущим впереди очередь, а сам побежал по обратному пути держа путь на Локоть. Вскоре пришел на заставу русских солдат бригады Каминского и рассказал все командиру батальона. Командир батальона позвонил в штаб Комбригу Каминскому и меня потом доставили в Локоть в тюрьму.

В дороге, когда мы поставив машину шли по лесу Аркадий Балакирев похвастался, что он у германского офицера украл пистолет и показывал его нам.

Показания мне прочитаны, записаны правильно, в чем расписуюсь.

Подпись»[219].

Не менее интересны показания допрошенного в Локте 18 августа 1943 года следователем окружного отдела юстиции Редькиным бойца РОНА Хомякова Ильи Григорьевича 1924 года рождения, рассказавшего о попытке одного из командиров бригады увести к партизанам целую роту.

«Наша 3-я рота 4-го батальона 2-го полка РОНА была расположена в Игрицком. 10-го числа августа ночью командир роты Фомченков отдал нам приказание собираться и строиться. Повел нас в лес и нас встретили 40 человек партизан, окружили нас и приказали кто не хочет быть у партизан отходить в сторону и направили пулеметы в ту сторону куда приказали выходить. Мы никто не вышел, так как боялись, что нас постреляют. Нас тогда повели в партизанский лагерь. Прошли мы всю ночь и утром пришли в отряд. Партизан в этом отряде было очень много. Этот отряд называется «Советские патриоты». Командир отряда — Носов. Комиссара не знаю. Артиллерии в отряде нет. Побыв день в лагере нас направили в с. Требиково за картошкой, но из слободы Пригородной обстреляли немцы и мы вернулись. Командир разведки Бычков Николай — Игрицкий по нашей просьбе направил нас троих: меня, Сафронова Петра и Гурова Петра в разведку в Лубошево с заданием разведать силы и какие части стоят в Лубошево и если удастся, совершить покушение на Каминского, для этой цели нам дали автоматы ППШ и одну беззвучную винтовку-полуавтомат, две английские мины. Мы пошли в Лубошево и потом пришли домой в Загрядское к начальнику полиции Горшкову, отдали все вооружение и пошли в Добрик в свой полк. Явились к майору Тарасову и по его распоряжению были направлены в Локоть в Окружную тюрьму. Из моих родственников нет никого в партизанах.