Русское движение за тридцать лет (1985-2015) - [145]

С тех пор ничего не изменилось, и я по-прежнему уверен в точности моих наблюдений и предсказаний на будущее, но… Пока что с грустью должен признаться: я ошибся, переоценил интеллект русской интифады. И мой прогноз в данной части пока не сбылся. Мои рассуждения остались гласом вопиющего в пустыне. То, что казалось мне таким логичным и естественным, оказалось не воспринято современной русской аудиторией. Но моя ли в том вина, что молодые энтузиасты, не располагающие ни знанием, ни опытом, рвутся жить своим умом и действовать соответственно? Они не изучают с карандашом работы русских идеологов-теоретиков, не хотят советоваться со старшими товарищами, поступают на свой страх и риск. И это повторяется у нас, русских, увы, из поколения в поколение, круг за кругом…

Что тут скажешь? И скучно, и грустно, как заметил Лермонтов.

Вывод ясен без слов.

Русское движение и триумф националистов на Украине

Разговор о русских организациях, делавших в той или иной мере ставку на насилие, неизбежно подводит нас к вопросу вообще о месте и роли насилия в национально-освободительной борьбе, борьбе за права и свободы нации.

Изобретатели всевозможных страшилок, призванных отпугнуть российского обывателя от русского национализма, в последнее время активно используют пример Украины и сравнивают русских националистов с украинскими. Вот-де, до какого ужаса национализм может довести страну, если ему не дать отпор, не задушить в зародыше и т. п. От нас, якобы, исходит угроза «российского Майдана», а разнообразные русские организации-де являют собой кальку с запрещенного в России «Правого сектора».

Другие, ничего не понимающие в этнополитике, политологи и публицисты считают, что все происходящее на Украине есть результат временного помрачения умов, следствие враждебной пропаганды и происков Запада, что это некая аномалия, отклонение от нормального пути развития страны и т. п. И что настанет время, когда пропагандистский туман рассеется, в умах настанет просветление и Украина вернется в русский мир. Все эти рассуждения, на мой лично взгляд, есть лишь результат невежества и непроходимой глупости.

Не тратя времени на критику недобросовестных демагогов, изначально враждебных любому национализму, кроме еврейского, скажу здесь о том, что у нас, русских националистов, общего с националистами украинскими, в чем наши отличия, чему в их опыте мы завидуем, а чего следует избегать.

Прежде всего: украинский национализм — вполне закономерен, образцово-хрестоматиен, классичен. Он иллюстрирует нам третью, завершающую фазу этногенеза (в данном случае украинского) своим идеальным примером, словно взятым из учебника этнополитики. В этой фазе народ, остро осознавший свою идентичность, свою отдельность и особость, достраивает себя как этнонацию на основе комплекса биологических и культурно-исторических критериев. Это во-первых. Во-вторых — он возводит для себя свое национальное государство, проявляя неуклонную волю и руководствуясь принципом: все для нации, ничего против нации. В-третьих, усиленно выстраивает на основе этнонации и национального государства — политическую нацию, то есть согражданство, в котором основой общей идентичности является украинский патриотизм, культивируемый у всех, в том числе инонациональных этнических групп — русских, евреев, румын, венгров и т. д.

Перед нами — эталонный алгоритм этногенеза, его шаблон. Ему следовали, следуют и будут следовать все националисты любого народа, в том числе русские. Просто потому, что другого пути для них не существует.

Подобное развитие украинского народа, подготовленное всей его предыдущей историей, особенно активным стало после распада СССР, когда украинский национализм сделался официальной государственной идеологией, запечатленной в Конституции, законах и иных нормативах новообразованного государства. По каковой причине украинские националисты не только беспрепятственно, но и опираясь на всемерную государственную поддержку, вели тотальную пропаганду и обучение, подавляли инакомыслие (в том числе русское движение), готовили кадры, создавали многочисленные и разнообразные структуры — от просветительских до боевых — и оказались в конечном счете подготовлены для совершения национальной революции на Майдане в 2013–2014 гг. Поддержку в этом они имели также и со стороны ряда стран Запада, традиционно делавших политическую ставку на распад Российской Империи, позднее СССР, и на ослабление исторической России. Особую роль сыграла украинская диаспора, осевшая в США и Канаде в 1920-1940-е годы и состоявшая из недобитых бойцов за украинскую независимость от петлюровцев до бандеровцев. В столь благоприятных, тепличных условиях украинский национализм, свободно и бурно развиваясь, и приобрел хрестоматийные черты.

Надо понимать, что Украина в том виде, в каком она осталась после распада СССР, была бинациональным государством, где наряду с ядром нового этногенеза — галичанами — существовало ядро неукраинской идентичности, состоявшее из русских по паспорту (22 % в 1989 году), к которому примыкала периферия из многообразных «советских» — то есть денационализированных элементов (в том числе многих паспортных украинцев), сопротивлявшихся форсированной украинизации, не принимавших идею Украинского национального государства (УНГ). Четкое территориальное деление постсоветской Украины на украинский и антирусско-антироссийский Запад, русский и пророссийский Юго-Восток и межеумочный инертный Центр позволяло прогнозировать как гражданскую войну, так и конечный раздел Украины на две части: собственно украинскую Украину (УНГ) и включающую Крым пророссийскую Новороссию как страну либо формально независимую, либо входящую в состав России.