Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI — начале XVII в. - [54]
Одновременно по получении «опасной» грамоты в Копенгагене стало готовиться в путь датское посольство. 31 августа датированы инструкции, данные Христианом IV своим послам. Содержание главной из них целиком посвящено различным вариантам размежевания в Лапландии между Данией и Россией. В дополнительной излагаются жалобы различных датских купцов, удовлетворения которых должны были добиваться послы[497]. Таким образом, в конце лета 1601 г. Россия явно еще не занимала видного, места во внешнеполитических планах датского государя. Однако осенью, когда шведское правительство сорвало намеченные на сентябрь 1601 г. датско-шведские переговоры, он изменил свою точку зрения. В дополнительной инструкции послам от 10 октября[498] в отличие от предшествующих документов прямо рассматривались вопросы, связанные с русско-датско-шведскими отношениями. Послы должны были обратить внимание царя на то, что шведы не позволяют датским купцам вести торговлю в Ивангороде. Им одновременно предписывалось навести справки о содержании Тявзинского договора[499].
Это усиление внимания к России со стороны Дании стоит в явной связи с активизацией антишведской политики Христиана IV. 18 октября 1601 г. он обратился с воззванием к шведским сословиям. Обвиняя герцога Карла в срыве мирных переговоров, датский король предлагал сословиям взять переговоры в свои руки. В противном случае он должен подумать о том, чтобы другими способами защитить свои интересы[500]. Тем самым оппозиция в Швеции открыто побуждалась к выступлению против правителя.
В сложившихся условиях понятны и интерес Христиана IV к русско-шведским отношениям, и его готовность заключить соглашение с Россией, обнаружившиеся в ходе русско-датских переговоров. В речи, произнесенной, по-видимому, уже на первом приеме у Христиана IV, русские послы Ржевский и Дмитриев заявили, что их государь хочет с «Хрестьянусом королем быти в приятельской любви и в суседственной дружбе, и в докончанье, и в добром согласье»[501]. Затем, по-видимому, со стороны русских послов последовало и более конкретное предложение скрепить «докончание» между государствами родственными узами. С этого момента переговоры пошли быстро. Уже 10 декабря брат короля Ганс, герцог шлезвиг-голштинский, особым письмом уполномочил Христиана IV вести от его имени переговоры с русскими послами. 18 декабря датирован текст соглашения по этому вопросу между Гансом и Христианом IV[502]. К 20 декабря вопрос о браке между герцогом Гансом и дочерью Бориса Годунова Ксенией был решен окончательно, установлен был и срок приезда жениха в Россию— май 1602 г. 20 декабря русские послы подписали текст условий брачного контракта[503]. Согласно договору, новобрачным был выделен специальный удел — «великое княжество Тверское» (без Твери) и Важская земля. В нарушение своих обычно очень строго соблюдавшихся вероисповедных принципов русское правительство разрешало герцогу Гансу поставить на своем дворе в Москве церковь «по датской вере» и такую же церковь «для своего приезду» — в Твери. Такое отступление лишний раз подчеркивает заинтересованность русского правительства в заключении соглашения с Данией. Не меньшую заинтересованность проявил и Христиан IV, что видно по самой быстроте ведения переговоров. Для датского короля союз с Россией был крупным приобретением в борьбе с миролюбиво настроенным риксродом, не дававшим согласия на войну со Швецией. Кроме того, Христиан IV надеялся, что заключение общего соглашения с Россией позволит благоприятно для датской стороны урегулировать вопрос о спорных землях в Лапландии и добиться особых льгот и привилегий для торгующих в России датских купцов. На этом этапе переговоров чисто политические и торговые вопросы, видимо, не обсуждались. Стороны как бы молчаливо согласились отнести их обсуждение на более позднее время. К 24 декабря переговоры в Копенгагене закончились[504]. Вместе с русскими послами в Москву (через Речь Посполитую) направилось для ратификации брачного соглашения новое датское посольство Н. Крага и К. Пасселиха[505]. 11 апреля 1602 г. текст условий брачного контракта был утвержден царем[506]. Другие вопросы взаимоотношений между обеими странами и на этом этапе переговоров не обсуждались[507].
Более подробно вопросы русско-датских отношений были затронуты в инструкциях Христиана IV члену государственного совета Акселю Гюлленшерне, поставленному во главе датского посольства, сопровождавшего герцога Ганса в его поездке в Россию[508]. Главной задачей посольства, как указывал король, было ускорить заключение брачного договора. Все остальные вопросы должны были обсуждаться после заключения брака, когда герцог Ганс будет иметь возможность через Ксению Борисовну воздействовать на царя. Помимо благоприятного для Дании размежевания в Лапландии, Гюлленшерна должен был добиваться особых льгот и привилегий для датских купцов, торговавших в России. В инструкции затрагивался и наиболее острый вопрос русско-датско-шведских отношений — о свободе плавания в Нарву — Ивангород. Гюлленшерне следовало добиваться того, чтобы русское правительство не распространяло на датских купцов положения Тявзинского договора. В чем конкретно должны были выражаться соответствующие действия русского правительства, выясняется уже из самого хода русско-датских переговоров, когда Гюлленшерна просил оказать помощь и защиту датским купцам, которые будут приезжать в Ивангород и выгружать свои товары на ивангородской пристани
