Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI — начале XVII в. - [47]

В союзный договор должны были быть включены следующие пункты: обязательство царя выставить на войну такое количество войск, какое потребуется, лично участвовать в военных действиях, если на войну отправится шведский правитель. Если царь примет эти условия, герцог Карл соглашался обсудить вопрос о Нарве, поставленный русскими во время стокгольмских переговоров. На этот раз, однако, Карл ничего не говорил об уступке России Нарвы за денежную компенсацию. Послам предписывалось заявить, что, поскольку герцог Карл при вступлении на престол дал клятву сохранять в целости владения Шведского королевства, речь может идти лишь о соответствующем обмене территории. За Нарву и Алентаку послы должны были требовать Корелы, Орешка и ряда территорий в Лапландии. В случае сильных возражений с русской стороны послам рекомендовалось снять требование Орешка и лапландских земель, а добиваться только Корелы. В соответствующем соглашении, однако, должно было быть специально оговорено, что стапельными пунктами для заграничной торговли должны оставаться в соответствии с Тявзинским договором Таллин и Выборг[438]. Таким образом, если бы русское правительство согласилось на предложения герцога Карла, это не внесло бы никаких изменений в традиционные условия торговли.

Следовательно, стремясь к союзу с Россией против своего главного, врага — Речи Посполитой, герцог Карл вместе с тем соглашался на него лишь на таких условиях, которые обеспечивали бы Швеции неприкосновенность ее владений в Эстонии и сосредоточение посреднической торговли между Россией и странами Западной Европы в руках немецких купцов — подданных шведской короны.

Как мы уже знаем, шведское посольство не смогло летом-осенью 1600 г. попасть в Москву.

Теперь в международном положении Швеции произошли существенные изменения.

Во-первых, в сентябре герцог Карл начал войну с Речью Посполитой, которая развивалась для шведов очень успешно. На протяжении сентября — ноября 1600 г. шведская армия, преодолевая сопротивление немногочисленных польских отрядов, заняла Пярну, Пылтсамаа, Вильянди и ряд других городов[439]. Под влиянием достигнутых успехов в шведских правящих кругах складывалось представление о слабости Речи Посполитой и о том, что главная цель шведской внешней политики — установление шведского господства в Прибалтике — близка к своему осуществлению.

Во-вторых, за это же время изменился характер русско-шведских отношений. Если еще в июне 1600 г. шведское правительство могло оценивать русскую позицию как очень благожелательный нейтралитет по отношению к Швеции, то в последующие месяцы отношения между государствами явно охладели.

Герцог Карл уже в августе получил сведения о том, что в Москву направляется польское посольство. Однако коменданты пограничных крепостей сообщали ему, что, по слухам, царь этого посольства не примет и что уже подписан союзный договор между царем и эрцгерцогом Максимилианом о борьбе против Сигизмунда[440]. В дальнейшем, однако, выяснилось, что эти сведения не соответствуют действительности. Перед шведскими политиками стала вырисовываться угроза русско-польского сближения, что могло бы лишить шведское королевство достигнутых успехов.

Обстановка требовала определенных изменений в шведском внешнеполитическом курсе, что и было осуществлено в новом варианте инструкции шведскому посольству, который герцог Карл 8 декабря скрепил своей подписью[441].

Инструкция позволяет составить достаточно подробное представление о том, как происшедшие изменения повлияли на характер шведской политики по отношению к России.

Главной и первостепенной задачей посольства, повторялось и в этом документе, была ратификация Тявзинского договора. Договор должен быть (это неоднократно подчеркивалось) ратифицирован именно в том виде, в каком он был выработан в Тявзине. Только после этого послы должны вести разговоры по всем остальным вопросам. Очень желательно одновременно с ратификацией «вечного мира» добиться признания прав Швеции на все земли, завоеванные ею в польской Прибалтике. Однако, разъяснял герцог, поскольку по Тявзинскому договору Россия навечно отказывается от своих прав на шведскую Эстонию, можно ждать притязаний царя на земли в польской Прибалтике и особенно на Тарту как свою «вотчину». Эти требования царя послам также предписывалось отклонить, ссылаясь на то, что по решениям Щецинского конгресса 1570 г. верховным сюзереном Ливонии признан германский император, без согласия которого не может быть отчуждена какая-либо ее часть. В случае предъявления русскими притязаний на Нарву герцог Карл, учитывая, очевидно, остроту вопроса, предписывал послам не отвечать отказом, а предложить царю направить для переговоров по этому вопросу специальное посольство после утверждения мирного договора.

В целом, можно констатировать, что под влиянием военных успехов стремления шведской стороны использовать договор с Россией для сохранения и расширения своих позиций в Прибалтике получили в данной инструкции еще более яркое и последовательное выражение.

Другой вопрос, который рассматривался в инструкции, — это вопрос о возможном союзе Швеции с царем против Речи Посполитой. Такой союз послы должны были заключить, разумеется, только после ратификации Тявзинского договора. При этом Швеция готова была взять на себя обязательство не заключать мира с Речью Посполитой, пока Россия не добьется удовлетворения своих требований. О каких требованиях могла идти речь, выясняется из адресованного русскому правительству документа — грамоты герцога Карла царю Борису от 13 января 1601 г.