Русский вираж. Куда идет Россия? - [13]

Пора понять и то, что нельзя постоянно рассказывать о том, как все плохо. Как бы плохо ни отзывались россияне, допустим, о полиции, им в большинстве случаев не нравится, когда постоянно кроют матом правоохранительную систему. Потому что куда в конечном итоге люди идут, когда их грабят? Они идут в полицию. И когда полицию день за днем поливают грязью, это в конце концов вызывает раздражение. И то же самое будет справедливо для всего остального.

Серьезным, востребованным политиком мог бы стать Владимир Рыжков — он в свое время поднялся во власти довольно высоко, был вторым человеком в партии «Наш дом — Россия». Система прожевала его и выплюнула, когда он потерял темп. А вспомните, как блестяще начинал Борис Немцов — как он сам говорит, «я в детстве был губернатором», притом одним из самых успешных. Но беда наших оппозиционных политиков в том, что они все не умеют переживать падение, потому что в российской культуре политическое падение — это плохо.

Вот еще интересный момент. Посмотрите на людей, которые называют себя внесистемной оппозицией. Разве есть среди них кто-то по-настоящему внесистемный? Владимир Рыжков был в системе. Борис Немцов был в системе. Михаил Касьянов был в системе. Алексей Кудрин был в системе. Илья Яшин был в системе — в партии «Яблоко». Алексей Навальный был в системе. Маша Гайдар была в системе. Проблема в том, что они ничего не добились. Хотя по отношению к Рыжкову, Немцову и Касьянову это утверждение несправедливо: в свое время они добились много чего, другое дело, что не смогли это удержать.

В России так часто бывает — можно обладать большим потенциалом, но его очень легко растерять. Одна ошибка может привести к тому, что все рухнет. И главная ошибка — когда ты вдруг начинаешь ощущать себя оппозиционером, в течение многих лет находясь у власти. Это, к слову, очень хорошо понимал Егор Гайдар. Заметьте — он никогда не уходил в прямую оппозицию. Фактически он всегда оставался близким к власти — консультировал правительство, например. Он мог что-то критиковать, но в политику больше уже никогда не лез.

Что же получается? А получается, что бросаться бороться против лидерской модели власти со стороны бесперспективно, потому что если народ хочет лидера — то он хочет лидера. А лидер должен слышать народ, и все идеологические размышления и предложения о реформе власти отступают на второй план. Нужен лидер, который сможет бросить вызов Владимиру Путину. Демократическая оппозиция на это не пойдет — для начала, они никогда не договорятся по поводу лидера. Они будут говорить о системных реформах, честных выборах, местных советах, прозрачных бюджетах — но не о лидерстве. Среди них не проводится отбор на «Мистера лидер России 2015–2016». А раз такого отбора нет, значит, оппозиция так и не будет способна бороться с лидерской моделью власти, потому что в России сильного лидера может заменить только сильный лидер.

Кроме того, чтобы успешно пройти через горнило выборов, необходимо быть народным. Такие народные политики в России были — но ни в коем случае нельзя пытаться копировать их, двигаться по их пути. Возьмем Путина — он прошел свой путь, и всё, точка. Следующий должен идти другой дорогой. Любая попытка стать вторым Путиным будет неминуемо проиграна. Следует искать собственную альтернативу.

Унас был путь генерала Лебедя — который не прошел его до конца, однако из всех независимых политиков стоял ближе всех к президентству. Александр Лебедь был в оппозиции и не дошел до вершины власти лишь потому, что пошел на сговор с ней — занял место в Совбезе и кончился как политик, разменяв все за губернаторство. При этом он выглядел абсолютно народным — генерал с мощным голосом, герой, сумевший развести противоборствующие стороны в Приднестровье, — очень цельный и сильный образ.

Вообще есть ощущение, что новое поколение российских политиков придет из военных, которые прошли Чечню или иные горячие точки. В глазах народа это люди, которые имеют право говорить. Сейчас в политике есть несколько молодых ребят, которые не особо на виду, но при этом у них есть прошлое. Многие из них сейчас показывают себя на губернаторских должностях — например, губернатор Московской области Андрей Воробьев, который воевал в дивизии им. Дзержинского и прошел все горячие точки позднесоветского периода. Депутат Госдумы Игорь Баринов — «альфовец», ранен в Чечне, вся грудь в орденах. Депутат Мосгордумы Андрей Метельский — воевал в Афганистане, имеет награды.

Все они уже так или иначе находятся во власти — иными словами, не надо придумывать лишних условий вроде того, что новый лидер должен обязательно появиться ниоткуда, как это было в случае с Путиным. Политики, которые могут быть востребованы временем, появляются из самых разных кругов, в данном же случае речь идет о типе людей, прошлое которых дает им определенные преимущества. В России президент, помимо всего прочего, еще и Верховный главнокомандующий — и в момент выбора этот фактор может сыграть очень важную роль.

Можно ли считать построенную Путиным систему государственного управления российским национальным феноменом? Если посмотреть на историю России, то при всех пертурбациях, политических реформах, революциях и контрреволюциях рано или поздно страна приходила к вождистской — или лидерской, смотря как это называть, — модели. Все время ищется вождь. И от качеств вождя в значительной степени зависит не только эффективность государственной машины, но и ее политические характеристики.