Русский вечер - [20]

К гимназию Яна приехала во взвинченном состоянии. Одна радость, приняли ее сразу. Директриса, сорокалетняя дама треф, являла собой идеальный вид современной педагогической начальницы: короткая стрижка, умеренный макияж, модная, неброских тонов одежда и накрепко приросшее к лицу выражение доброжелательности с намеком на сострадание. Кира Дмитриевна обладала безусловно положительным качеством, она умела слушать. Этим качеством и решила воспользоваться Яна. Ей надо было так выстроить свою речь, чтоб она шла сплошным забором, чтоб ни щелчки, в которую директриса могла бы всунуться со своими возражениями.

— Здравствуйте. Садитесь, пожалуйста.

— Здравствуйте. Моя дочь Соня Соколова была по вашему распоряжению у психотерапевта, и тот назначил ей ходить еженедельно или около того к нему на беседы, чтобы снимать стресс. Я этого не понимаю. Может быть, психотерапевт дает нам понять, что моя дочь не выдерживает нагрузки, и мне надлежит перевести ее в другую школу? Все это чушь и глупость!

— Это будет решать педагогический совет.

— Никакого стресса у ребенка нет. Ваш врач говорит, что ребенок живет в ополовиненной семье, а потому у Сони неизбежны невротические явления.

— Давайте поговорим спокойно. В первую очередь мы заботимся о ребенке.

— У меня действительно нет мужа, поскольку я не ощущаю в нем ни малейшей необходимости. Я, как американцы говорят, «женщина-сэндвич»: с одной стороны я зажата работой, то есть ежедневно должна бороздить плугом планету, с другой — необходимостью топить семейный очаг, а с третьей — воспитывать ребенка, — Яна говорила как бы подшучивая над собой и над ситуацией, но постепенно набирала обороты, какие тут могут быть шутки, — дочь находится со мной в контакте, учится хорошо, поэтому предупреждаю, что из вашей гимназии я никуда ее переводить не буду и ни к психотерапевту, ни к психологу ее не пущу. Вы знаете, сколько это стоит?

Директриса было открыла рот, но Яна не дала вырваться звукам на волю.

— По глазам вижу, что знаете. По-моему, мы договорились, — она резко вскочила на ноги и направилась к двери.

У Яны был уникальный слух. Может быть, ей показалось, но вряд ли. Оглянувшись в дверях, она уловила в шевелении губ директрисы слово «психопатка», тут же вернулась к столу и сказала:

— Отнюдь. Ничего психопатического во мне нет. Я плачу вам очень хорошие деньги. Я руковожу людьми. В моем подчинении пятнадцать человек, не считая легиона клиентов. И со всеми я нахожу общий язык. Я думаю, что на будущий год найду общий язык и с вами. До свидания! — дверью Яна не хлопнула, нет, закрыла с осторожностью.

Секретарша вскинула на Яну удивленные глаза.

— Быстро вы договорились!

— А то! Можно позвонить? Я мобильник в машине забыла.

Телефонный разговор тоже был быстрым. Сонька была дома, суп разогрела, котлеты лопала холодными. Хорошо хоть поела. Все о`кей! А директриса пусть немножко охолонется. Не буду я перед вами лебезить, дрожайшая Кира Дмитриевна! С волками жить, по-волчьи петь… то есть — выть. Глядя на взъерошенный Янин вид, секретарша участливо спросила:

— Что вы так разнервничались? Хотите покурить?

— Разве у вас курят?

— Да сейчас уже нет никого. А Кира Дмитриевна сама курит, — добавила она шепотом. — У нас такие неприятности…

— Из-за родителей?

— А из-за кого же? Понимаете, Кира Дмитриевна создает «Юнеско»-класс. Это будет экстра-класс для высокоодаренных детей. Им будут предоставлены поистине уникальные возможности в смысле образования. И вдруг сегодня мы узнали, что один из родителей, на которого мы особенно рассчитывали, лежит в больнице с огнестрельной раной. Его ранили в голову или где-то совсем рядом. Словом, рана очень опасная.

— Господи, кто это?

— Рейтер Геннадий Федорович. Он наш главный спонсор, и его сын…

— Это Ванечка-то высокоодаренный! Да он только в три года говорить начал, а в четыре еще писал в штаны! А сейчас он пойдет в ваш юнеско-класс?

— Ну, зачем вы так говорите? Он отлично прошел все тесты, — секретарша заглянула в какие-то списки. — Ну, если не отлично, то во всяком случае совсем не плохо.

Только тут до Яны дошел истинный смысл услышанного. Генка Рейтер в больнице с пробитой башкой! Все это звенья одной цепи.

— А что случалось с Рейтером?

— Я не знаю точно, говорят, стреляли из «калашникова». Шофер — насмерть, охрана по-моему тоже в лоскуты, а он сам без сознания…

— Когда это случалось?

— Вчера.

— В какой больнице он лежит?

— Так вы его знаете? Он ваш друг?

— Конечно, друг…

«Или враг», — подумала Яна, записывая адрес больницы. Геннадий Федорович Рейтер был правой рукой Ашота, не исключено, что этой рукой он его и придушил. Как уже говорилось, сейчас Рейтер пребывал в должности генерального директора фирмы «Феникс».

9

— Я нашел, Яночка! — счастливым голосом кричал Борис по телефону. — Ваш «Зюйд-Вест» обретается в Бригадирском переулке. Это в Лефортово. Записывайте подробный адрес.

— Спасибо, Борис. Вы настоящий следопыт. Я ваша должница.

— К трем неоплаченным поцелуям прибавляется еще два.

— Оптом отдам, оптом. Передайте завтра Верочке Ивановне, что с утра меня не будет. С клиентом работаем по прежней договоренности.