Русский след под Кифангондо. Неизвестные страницы истории Черной Африки - [7]
При штабе ФНЛА действовали оперативная группа ЦРУ США, которую возглавлял представитель ЦРУ США Дж. Стокуэлл (J. Stockwell)[35], а также группа южноафриканских офицеров во главе с бригадным генералом ВС ЮАР Беном Росом (полное имя Бен де Велт Рос, Ben de Veit Roos). Через них осуществлялась координация действий и связь с ЦРУ и командованием ВС ЮАР. Генерал Бен Рос выполнял обязанности военного советника X. Роберто, а его офицеры оказывали практическую помощь войскам ФНЛА. Так, южноафриканский офицер Дес Радмор (Des Radmore) занимался приведением в порядок разнотипного вооружения и военного снаряжения, поставляемого для ФНЛА, а офицер Лагервол (Lagerwall) стал известен тем, что «привел в боеспособное состояние минометы армии Роберто»[36]. Авиация ЮАР регулярно снабжала наступающие на Луанду войска ФНЛА боеприпасами, топливом, продовольствием (сухие пайки) и обмундированием. За связь с командованием ВВС ЮАР отвечал находившийся в Анголе офицер ВВС ЮАР Кен Сноу бол (Ken Snowball).
Опираясь на иностранную военную помощь, X. Роберто и Ж. Савимби заявили о намерении захватить Луанду до 11 ноября 1975 года. В этих условиях лидер МПЛА А. Нето обратился к Кубе и СССР, другим странам социалистического содружества с просьбой оказать его движению военную помощь. Эта просьба была удовлетворена.
Представители вооруженных сил Кубы появились в Луанде еще весной 1975 года в ответ на просьбу председателя МПЛА помочь в организации военной подготовки бывших партизан. Для изучения обстановки на месте в Анголу были направлены несколько офицеров РВС Кубы. В июле 1975 года в Луанду коммерческими авиарейсами через Лиссабон прибыли до 50 военных инструкторов с Острова свободы. А в сентябре 1975 года в ответ на просьбу А. Нето в ЦК компартии Кубы оказать движению помощь в организации воздушных перевозок в Анголу через Браззавиль прибыли около 15 летчиков и техников ВВС Кубы и кубинской авиакомпании «Сubаnа». 21 августа 1975 года в Луанде была сформирована небольшая кубинская военная миссия во главе с полковником[37] Раулем Диасом Аргуэльясом (Raul Diaz Arguelles), который впоследствии (11 декабря 1975 г.) погиб в бою с южноафриканскими войсками.
1 и 3 октября 1975 года на самолетах «Bristol-Britannia» авиакомпании «Сubаnа» в Кабинду прибыл первый значительный контингент кубинских военных инструкторов — 142 человека. Затем в контролируемый силами МПЛА город Порто Амбоим (Porto Amboim), расположенный на побережье в континентальной части Анголы, и конголезский порт Пуэнт-Нуар на кубинских транспортных судах «Vietnam Heroico», «Еl Corals Islands» и «La Plata» были доставлены еще около трехсот кубинских военных инструкторов[38]. «Vietnam Heroico» прибыл в Порто Амбоим 4 октября, «Еl Corals Islands» пришвартовался там же 7 октября, a 11 октября в конголезский Пуэнт-Нуар вошло кубинское судно «La Plata»[39].
Па кубинских судах с Кубы в Анголу было доставлено стрелковое и некоторое количество тяжелого вооружения: 120- и 82-мм минометы, 76-мм пушки ЗИС-З, 14,5-мм зенитные установки ЗПУ-4, а также более ста единиц автотранспорта. Это вооружение сыграло большую роль в будущих боях, в том числе и под Кифангондо.
Суда с Кубы везли не только военных инструкторов, оружие и снаряжение, а даже топливо. «Vietnam Heroico» имел на борту 200 тонн топлива в 55-галлонных емкостях. Он шел с открытыми трюмами, чтобы избежать накопления паров и взрыва. «La Plata» перевозила бензин для автомашин на палубе. Фидель Кастро пришел проводить эти корабли. Ознакомившись с условиями, в которых будут перевозиться войска, он произнес фразу, которая потом стала достоянием истории. «В любом случае, — сказал он, — им будет удобнее, чем тем, кто прибыл на «Гранме»[40].
Было неизвестно, разрешат ли португальские военные, которые до провозглашения независимости контролировали страну, высадку кубинских инструкторов. 26 июля 1975 года Фидель Кастро попросил одного из руководителей Движения вооруженных сил (ДВС), возглавившего португальскую «революцию гвоздик» в апреле 1974 года, полковника Отело Сарайва ди Карвалью, находившегося в Гаване, содействовать в получении от правительства Португалии согласия на отправку кубинцев в Анголу. Карвалью обещал помочь, но ответ так и не поступил. Суда были отправлены, «Vietnam Heroico» и «Еl Corals Islands» прибыли в Анголу без официального согласия правительства Португалии, но никаких препятствий при выгрузке со стороны португальских властей не встретили[41].
По утверждению Ф. Кастро (Речь Ф. Кастро 2 декабря 2005 г. в Гаване), накануне независимости в Анголе не было регулярных войск Кубы, но находилось всего 480 кубинских военных инструкторов. По подсчетам автора, эта цифра в принципе соответствует действительности. 300 человек, прибывших морским путем, плюс 142 инструктора, прилетевших 1 и 3 октября в Кабинду под началом команданте Рейеса (Reyes), а также около 50 человек (не учитывая летчиков, среди которых были и гражданские лица), которые прибыли в Луанду из Лиссабона ранее рейсами португальской авиакомпании ТАП (из Гаваны до Лиссабона они добирались советскими рейсами «Аэрофлота» и другими путями). Если сложить эти цифры, то получается 492 человека. Это соответствует заявлению Ф. Кастро: 12 инструкторов могли или погибнуть, или возвратиться на Кубу из-за ранения или болезни. Правда, здесь не учитываются гражданские летчики, а также состав кубинской военной миссии во главе с полковником Раулем Диасом Аргуэльясом, который не превышал 10–15 человек. Таким образом, можно сказать, что общее число кубинцев в Анголе на стороне МПЛА (военных инструкторов различных специальностей, врачей, летчиков) в канун провозглашения независимости составило немногим более 500 человек.
Перед вами записки человека, которого с советское время называли просто — «воин-интернационалист». Будучи офицером советских вооруженных сил, по образованию военным переводчиком, он длительное время проработал в Анголе, затем, продолжил службу в центральном аппарате министерства обороны СССР, в качестве сотрудника Специального управления (управления психологических операций) Главного политуправления СА и ВМФ. Кроме Анголы побывал в Мозамбике, Сирии, Гвинее. Встречался с руководителями национальных армий многих стран Африки.
Рихард Зорге — одна из самых романтических фигур в мире разведки. Яркий пассионарий, красавец, любитель вина и женщин, он стал одним из прототипов Джеймса Бонда. Вообще легенд о нем ходит куда больше, чем известно конкретных данных. Говорят, что именно он из далекой Японии первым сообщил в Москву о дате нападения на СССР, о составе и количестве нацистских сил, обрисовал общую схему военного плана вермахта. Правда это или нет? Кто он на самом деле? Незаурядный разведчик или обычный резидент? Человек, незаслуженно отмеченный Хрущевым, или действительно имеющий исключительные заслуги перед Отечеством? Советский патриот или двойной агент? На чью разведку он работал? Имел ли отношение к антисталинским заговорам? Почему в СССР узнали о Рихарде Зорге только в 1964 году и почему о нем вообще узнали?
Фигура Штирлица — собирательный образ. Юлиан Семенов соединил в нем черты разных советских разведчиков. Но кто из них, подобно Штирлицу, действовал в самом логове врага, Главном управлении имперской безопасности? Как складывалась карьера главного противника Штирлица — начальника гестапо Генриха Мюллера? Какими были взаимоотношения между отдельными руководителями Третьего Рейха? Какими были события и исторический фон, отразившиеся в романе и кинофильме «Семнадцать мгновений весны»? Ответы на эти и другие вопросы дает новая работа известного писателя-историка Валерия Шамбарова.
Темной ночью летом 1944 года фашистский самолет прорвался через линию фронта. Над глухим лесом с борта самолета спрыгнул парашютист — агент фашистской разведки. Ему довольно долго удавалось уходить от неизбежного конца. Но сколько веревочке ни виться… Шпион был пойман в Алма-Ате. О том, как проводилась операция по разоблачению этого матерого лазутчика, о чекистах, которые в своей работе опираются на широкую поддержку народа, повествует один из очерков книги «Незримый фронт». Сборник подготовлен с участием офицеров запаса и в отставке КГБ при Совете Министров Казахской ССР.
Гитлеровская империя насилия была скована кровью и страхом. Каждый шаг жителя Третьего рейха, каждый его вздох контролировался РСХА — одной из величайших спецслужб в истории. РСХА вмешивалось в экономику, в частную жизнь, в военные дела, беспрекословно подчиняясь фюреру. Но так ли уж беспрекословно и кто от кого зависел в большей степени? Вы держите в руках первое исследование отношений Гитлера и его спецслужб на русском языке. Автор, используя недоступные ранее материалы, показывает всю изнанку мифов о спецслужбах «тысячелетнего рейха», созданных как самим нацистами, так и их противниками.
История специальных служб любого государства всегда вызывает повышенный интерес, как у специалистов, так и у обычных людей. Третья книга серии «Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности» содержит уникальную информацию, ранее недоступную широкому кругу читателей. В очерках отражены вопросы истории отечественной контрразведки, борьбы с терроризмом и бандитизмом, участия сотрудников органов Госбезопасности в военных конфликтах ХХ века.Для специалистов и широкого круга читателей, интересующихся историей России.
Выдающийся русский полководец фельдмаршал князь Иван Фёдорович Паскевич (1782–1855) завершил свою долгую карьеру одновременно с поражением России в Крымской войне 1853–1856 гг. Как ближайший военный советник императора Николая I и ключевая фигура в русском военно-стратегическом планировании он разделил вместе с ним ответственность за ту проигранную войну, которая подвела исторический итог всей николаевской политической системе. Но история так и не дала ясного ответа на вопрос: отвечала ли охранительная по своей природе политика Николая I в Европе высшим стратегическим интересам России, или же она являлась опасной химерой, обрекшей империю на международную изоляцию в критический момент борьбы с коалицией западных держав? Была ли русская стратегия в заключительное семилетие царствования императора Николая I провалом, дискредитировавшим практически все результаты военного строительства 1830-1840-х гг., или же, напротив, оптимальным выходом из политически и стратегически безнадежной ситуации, сложившейся в ходе Крымской войны, выходом, ставшим возможным именно благодаря этим результатам?