Русский с «Титаника» - [25]
Правда, было непонятно, откуда их могло принести? На огромном южном материке, в восходном углу коего расположилась Та-Кем, живут черные и коричневые люди. В северных землях – белокожие и светловолосые. Есть вроде бы очень далеко, за страной ашшуров[9] и Баб-Илу[10] и даже за землей Бха-Рати, изобилующей золотом и слонами, и за тамошними горами страна, где живут желтокожие и скуластые, лицами подобные кошкам. Может быть, если правда, что, как говорят тайные свитки Тота, мир сотворен круглым, как яблоко, до их земли можно добраться через великое Западное море? И они не так далеки?
– Потом я расспрашивал у жителей Таршиша. Старые корабельщики, – журчала речь Начальника Мастеров, – утверждали, что море Тоталь, как еще говорят, – приносит много загадок.
Когда они ходят к островам олова, то в море встречаются стволы неизвестных деревьев и ветви с незнакомыми плодами – иные даже не очень сгнившие, и орехи какого-то странного дерева с терпким питьем внутри. Говорят, встречались в открытом море и лодки с людьми, каких никто до того не видел, но мертвыми…
…Спутники советовали Мекнесу столкнуть лодку в волны – отдав духам моря то, что они уже взяли. Но он, однако, как слуга бога письма и учености внимательно изучил тела и ладью – хотя трупы уже начали пованивать…
(«Словно храмовые пруды, где живут звери Себека»[11], – пошутил он тогда с легкой улыбкой.)
Он взял из лодки несколько ожерелий из цветных раковин и камней, в одно из них были вплетены маленькие золотые самородки; кувшин с цветным рисунком, топорики шлифованного камня… Взял также уцелевшую в мешке из лыка пригоршню странного зерна, похожего на мелкие желтые лошадиные зубы – думая его посадить (увы, видимо, морская вода повредила его и оно не взошло). И это зеркало – рука одного из мертвецов тянулась к нему в последнем жесте – словно бы он хотел увидеть в нем путь к спасению. Он изучал его долгие годы и в конце концов понял, что предмет и в самом деле необычный и может показать грядущее.
Она спросила у Мекнеса – смотрел ли он в зеркало. И тот вдруг горько разрыдался, сказав что «Чаша Ночи» (так он его называл) провозвестила немыслимые беды для государства. Но ничего толком не прояснил, а через четверть луны внезапно умер – впрочем, ведь он был уже стар…
А зеркало, согласно его воле, отослали в сокровищницу храма бога Ра, что в Иуну. Оттуда она зачем-то вытребовала его, когда старых богов отменили, – может, в память о наставнике. И вот теперь – может, оно даст ей шанс?
С опаской покосилась на темный каменный круг. Вопросить жутковатое зеркало или нет? Для ритуала, как говорил Мекнес, понадобится привязка «Чаши» к вопрошающему. Всего несколько капель крови. Боязно. Знать наверняка свою судьбу – это тяжкое бремя. Все время будет терзать искушение каким-либо образом переделать ее, предотвратить напасти и несчастья. А ведь нельзя, можно натворить еще больших бед. Рука все-таки потянулась к маленькому кинжалу, подарку мужа. Всего пару капель крови…
С того дня Нефрет вдруг перестала тосковать – чему-то улыбаясь иногда. Вельможи дивились этой перемене – ведь, казалось бы, царствованию Нефертити пришел конец, а она не печалиться. Но вскоре все удивились еще больше…
Киа была снова возвращена в гарем. О «младшем царе» словно и забыли.
Нефертити и Эхнатон вновь сидели на троне вместе, и никто не дерзал предлагать фараону наложниц. А когда льстецы поздравляли ее с избавлением от соперницы, Нефрет высокомерно молчала или говорила коротко: «Такова была воля Атона».
Однако счастье было недолгим.
Не прошло и двух лет, как умер Эхнатон. Трон унаследовал Сменхкар – племянник царицы, муж первой дочери. Вскоре Сменхкар умер и престол занял Тутанхатон, быстро сменивший свое имя на Тутанхамона – другой родич, женившийся на другой дочери фараона. Страна понемногу забывала бога Атона, насажденного Эхнатоном, снова поклоняясь Амону-Ра. Снова ожили храмы Тота и Нейт с Хнумом, а кошки Баст могли гулять, где вздумается, – отчего стало больше зерна в амбарах, ибо сильно сократились числом крысы и мыши. Столицей вновь стали Фивы, но Нефертити до последнего своего часа жила в Ахетатоне – столице своего мужа, которая строилась на ее глазах. Нефертити умерла в почти пустом городе. Ее торжественно похоронили, как она и просила, в гробнице рядом с Эхнатоном.
Имя мятежного фараона вскоре будет проклято, почти все его портреты и статуи уничтожат, память о нем предадут забвению. О некогда божественном «сыне Атона» станут говорить не иначе как о «враге из Ахетатона».
Память о Киа мстительные потомки Нефрет также сотрут – ее лишат даже собственного гроба.
Вспоминали и о зеркале – мол, царица увидела в темной глади зеркала свою собственную судьбу и участь супруга. Но вскоре об этом перестали говорить и «Чаша Мрака» сгинула в недрах дворцовой сокровищницы – до времени…
А потом в страну Хапи вторглись грубые персы под началом царя Камбиза…
11 апреля 1913 года.
Юрий так и застыл молчаливой статуей, оглядывая ладную фигуру девушки, на секунду задержавшись сначала на изящной округлой груди под темно-синей тканью простого строгого платья, а потом на мягких каштановых волосах. Затем некоторое время созерцал абрис тонких, красиво очерченных бровей, сосредоточив взор на миндалевидных глазах оттенка темного аквамарина, отметил изящные контуры высоких скул и остановился на ее полных розовых губах.
